«Император Александр III» был третьим в числе кораблей класса «Императрица Мария» — дредноутов, спущенных на воду в Черном море и предназначенных для борьбы с флотом Османской Турции. Назван он был в честь императора Александра III, унаследовавшего трон после гибели брата в 1881 (на самом деле брат Александра, Николай Александрович, скончался после непродолжительной болезни — прим. пер. ). Хотя на Александра III тоже было осуществлено несколько покушений, он умер от естественных причин в 1894 году. Будучи консерватором, он обратил вспять многие из проведенных его отцом реформ, что косвенно вызвало революционные настроения в России в начале 20 века. Конструкция корабля представляла собою улучшенный класс линкоров «Гангут» (относящиеся к которому корабли строили в Балтии), однако «Александр» нес куда более тяжелую броню. Этот класс кораблей был оснащен двенадцатью 12-дюймовыми орудиями (305 мм — прим. ред ), размещенными на четырех платформах по три ствола и распределенными вдоль горизонтальной оси корабля (находились они в одной плоскости). При водоизмещении в двадцать четыре тысячи тонн, корабль мог разгоняться до двадцати двух узлов.

Из-за соперничества с османами Черноморский флот остался единственным российским флотом, который не был расформирован после русско-японской войны. Заказанные османами дредноуты «Султан Осман I» и «Решадие» (позднее переименованные в ЕВК «Эджинкорт» и ЕВК «Эрин») обеспечили бы туркам решающее превосходство над оставшимися в строю пятью устаревшими российскими линкорами. «Император Александр III» и два его близнеца должны были решить эту проблему. После начала войны Великобритания захватила оба турецких линкора, однако переброшенный немцами линейный крейсер «Гебен» позволил туркам сохранить свое присутствие в Черном море. Это значило, что положение не слишком отличалось от ожидаемого российским командованием.

Заложенный в 1911 году, «Императора Александра III» пострадал от череды проблем на стадии проектирования и производства, замедливших спуск корабля на воду. Вызванный войной дефицит ресурсов задержал завершение работы на год. Кроме того, чтобы сравняться с турецкими силами, российские власти ускорили производство двух близнецов «Александра III» в ущерб самому «Александру». Спуск двух линкоров на воду ненадолго обеспечил российскому флоту превосходство в Черном море, во всяком случае до случайного взрыва «Императрицы Марии», уравнявшего силы сторон.

Контекст

Крейсер против атомной бомбы

Der Spiegel 24.03.2017

Россия строила самые устрашающие подлодки

The National Interest 09.02.2017

Ил-2 - русский «летающий танк»

The National Interest 07.02.2017

МиГ-25 не обнаружил противника

The National Interest 16.02.2017
Февральская революция 1917 года усугубила хаос. Временное правительство получило контроль над «Императором Александром III» и переименовало его в «Волю». Несмотря на то, что он все еще не был завершен, корабль вышел в море. Тем не менее, на тот момент ни Временное правительство, ни большевики не сумели закрепить свою власть на южной Украине, и спустя несколько месяцев «Волю» присвоило одно из нескольких независимых украинских правительств, появившихся после революции. Еще через несколько месяцев неумолимое наступление рейхсвера обеспечило немцам контроль над значительной частью Черного моря. Согласно Брестскому договору «Воля» и ее остававшиеся близнецы перешли к Германии. Революционная команда «Свободной России» (как была переименована «Императрица Екатерина») приготовилась затопить корабль, однако он был захвачен немцами, переименован в «Волгу» и зачислен в немецкий флот 15 октября 1918 года, все еще незаконченный. Немцы сложили оружие 11 ноября 1918 года и передали «Волгу» под управление Великобритании. Британцы не хотели оставлять корабль большевикам, а потому отвели его в Измир под флагом Королевского флота.

В 1919 Великобритания, Соединенные Штаты, Франция и Япония намеревались подавить большевистскую революцию в зародыше через сочетание непосредственного вмешательства и поддержки Белого движения. Британцы передали «Волгу» белым, которые привели корабль в боеготовность и переименовали его в «Генерал Алексеев» в честь имперского и контрреволюционного российского генерала Михаила Алексеева. «Генерал Алексеев» осуществлял обстрел развернутых на побережье Черного моря сил большевиков, пока красные не раздавили занимавших Крым белых в середине 1920 года. Спасаясь от большевистской тирании, «Генерал Алексеев» возглавил потрепанный флот, ушедший от Крыма и покинувший Черное море в ноябре 1920 года. Прозванный флотом Врангеля (в честь последнего белого командира, остававшегося в этом регионе), он включал «Алексеева», устаревший линкор, два крейсера, десяток эсминцев, четыре подлодки и несколько малых суден. Помимо команд соответствующих кораблей, флот вмещал четыре с половиной тысячи беженцев.

«Генерал Алексеев» отправился в Бизерту, французскую колонию в Тунисе, где был задержан французами до 1924 года, в котором Франция официально отказалась от политики сдерживания Советского Союза и признала большевистское правительство. Франция и СССР не могли прийти к соглашению относительно возврата корабля, частично из-за его плохого состояния, а частично из-за требования французов выплатить издержки за его содержание в течение предшествовавших нескольких лет. То, насколько состояние «Алексеева» уступало таковому у других старых российских линкоров в Балтии стоит под вопросом, и с некоторой вероятностью СССР мог бы использовать его в Черном море. В любом случае «Генерал Алексеев» остался у французов, которые постепенно разбирали его на металлолом в Бизерте в течение следующего десятилетия.

Как ни странно, история на этом не заканчивается. В начале 1940 года Франция перевела основную орудийную батарею «Алексеева» в Финляндию для противостояния советскому вторжению. Восемь орудий достигли назначения, еще четыре были захвачены немцами после вторжения в Норвегию. Немцы установили их в береговых укреплениях на захваченном острове Гернси. Финны использовали шесть своих орудий для обороны побережья и в качестве мобильной артиллерии, в конце концов уступив двое из них Советскому Союзу, который, в свою очередь, использовал их в качестве береговой артиллерии вплоть до 1990х годов. Одна орудийная платформа и одно орудие остались у финнов и были размещены в военном музее.

Конструкция корабля с четырьмя орудийными платформами и гладкой палубой была тупиковой и породила удивительно уродливые линкоры. Учитывая, что в межвоенный период Советы не сумели построить ни одного линкора, трудно судить, насколько «Алексеев» и родственные ему судна повлияли на производство советских линкоров. Тем не менее, сам факт того, что для имперского флота были выстроены эти безнадежно устаревшие линкоры свидетельствует в каком направлении двигалась империя перед революцией.

Роберт Фарли — частый автор The National Interest, является также автором «Книги Линкоров». Он работает старшим лектором в Школе дипломатии и международной коммерции имени Паттерсона в Университете Кентукки. В его профессиональную область входит военная доктрина, национальная безопасность и морские дела. Он ведет блоги в Lawyers, Guns and Money, Information Dissimination и The Diplomat.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Проектируя «Император Ни­колай I» - четвертый линкор для Черного моря - конструк­торы в значительной мере уч­ли недостатки «Гангута». При той же артиллерии главного ка­либра он имел существенно усиленную броневую защиту.

Корпус набирался по про­дольной системе и разделялся на отсеки 24 поперечными пе­реборками. Впервые в России планировалось установить сис­тему активного успокоения качки (для повышения точности артиллерийского огня). Умень­шение качки достигалось авто­матическим переливанием во­ды из цистерн одного борта в цистерны другого.

Вес брони без учета башен составлял 9417 тонн. т.е. 34,5% от проектного водоизмещения. Но, кроме количества, улучши­лось качество: все броневые плиты (высотой 5,2 м каждая) соединялись вертикальными шпонками типа «двойной ласточкин хвост», превращавшими главный пояс в монолитный панцирь. Пояс защищал борт корабля от средней палубы и на 1,75 м ниже нормаль­ной ватерлинии, простираясь на 2/3 длины линкора.

Носовую и кормовую части пояса соединяли тра­верзы. Вместе с 63-мм броневой палубой это созда­вало замкнутую цитадель, внутри которой находились все жизненно важные части корабля. Позади пояса находились 75-мм скос броневой палубы и такая же продольная переборка-Противоторпедная защита, в отличие от броневой, была слабой. Подводному взрыву в первой фазе противостояла внешняя и внутренняя обшивка, опирав­шаяся на бортовые стрингеры и поперечные пере­борки, а затем - угольные ямы.

305-мм орудия располагались в четырех трехорудийных башнях, как и на предшественниках. Обсуждалась идея замены 305-мм орудий на 356-мм. Броневая защита башен являлась очень мощной: 300-мм лобовая плита и барбет, 200-мм стенки и крыша, 300-мм тыльные плиты. Противоминные 130-мм ору­дия размещались в отдельных казематах под верхней палубой. Зенитное вооружение должны были соста­вить четыре 102-мм пушки на концевых башнях.

Силовая установка превосходила своей мощностью корабли типа «Императрица Мария» на три тысячи «лошадей».

Судьба линкора оказалась печальной. В октябре 1916 г. он сошел на воду, но в строй так и не вступил.

29 апреля 1917 г. линкор переименовали в «Демокра­тию», а полгода спустя специальным постановлением Временного правительства приостановили его строительство «до более благоприятного времени». Последовавшие вслед за этим революция, граждан­ская война и экономическая разруха в России сдела­ли достройку дредноута нереальной. В январе 1918 г. все работы на нем окончательно прекратились.

Одиннадцать лет стоял у заводской стенки огромный корпус «Демократии». Планировалась достройка его по усовершенствованному проекту, но в итоге 28 июня 1927 г. линкор отправили на буксире из Николаева в Севастополь, и там за 18 месяцев разобрали.

1924-1936 Порт приписки Севастополь Организация Черноморский флот Изготовитель Завод «Руссуд », Николаев Строительство начато 30 октября 1911 года Спущен на воду 15 апреля 1914 года Введён в эксплуатацию 26 июня 1917 года Выведен из состава флота 1936 год Статус Разобран на металл Основные характеристикиВодоизмещение 22 600 Длина 168 Ширина 27,4 м Осадка 8.4 м Бронирование ГБП: 262,5мм, ВБП: 75-100мм, АУ ГК: 250мм, БР: 100-254мм, палубы: 12-50мм Двигатели 4 паровых турбоагрегата, 20 паровых котлов системы Ярроу Мощность 7240л.с.х4=28 960 л. с. (21,3 МВт) Движитель 4 винта Скорость хода 21 узел (38,9 км/ч) Дальность плавания 3000 морских миль Экипаж 1220 офицеров и матросов ВооружениеАртиллерия 4-3х305мм/L52 АУ ГК МК-3-12,
20-130мм/L55 АУ ПМК Б-7 Зенитная артиллерия 4х76мм ЗАУ Л-10 Минно-торпедное вооружение Четыре 457-мм ТА

«Император Александр III» - линкор -дредноут [ ] Русского Императорского военно-морского флота типа «Императрица Мария» .

История

Строительство

Гражданская война

Гибель корабля

В 1944 году четыре орудия немцы установили на батарее «Миус», на острове Джерси в Ла-Манше, являющемся одним из укреплённых пунктов «Атлантического вала ». Ещё три орудия немцы передали Финляндии , для восстанавливаемой батареи на полуострове Ханко . В сентябре 1944 года, после подписания соглашения о перемирии с Финляндией, батарея была возвращена СССР и состояла на вооружении. А на батарее «Миус» орудия простояли до окончательного их демонтажа в 1951 году.

Наследство линкора «Император Александр III»

Башни главного калибра

Устройство башен линкора «Император Александр III» повлияло на разработку конструкций башен новых французских линкоров типа «Дюнкерк» .

Орудия в Финляндии

12 305-мм орудий линкора хранились в арсенале в Бизерте и в 1940 году были предложены немцами [ ] Финляндии , а после проведения переговоров просто подарены. Но финны получили только восемь орудий, которые были использованы Финляндией для береговых батарей на островах Макилуото и Куйвисаари .

В конце Великой Отечественной войны некоторые из этих орудий были переданы Советскому Союзу и использованы для оборудования советских береговых батарей. В настоящее время одно из орудий, поставленных на специальное железнодорожное шасси , находится в форте Красная горка , другое выставлено в железнодорожном музее на Варшавском вокзале в Санкт-Петербурге, а третье экспонируется в музее на Поклонной горе в Москве .

Орудия на «Атлантическом вале»

Четыре орудия не успели прибыть в Финляндию и были захвачены немцами , которые использовали их для оборудования батареи Мирус Атлантического вала .

Распространенное заблуждение, что в 1957 году два из этих 305-мм орудий были использованы при съемках приключенческого фильма «Пушки острова Навароне ».

См. также

Напишите отзыв о статье "Император Александр III (линкор)"

Примечания

Литература

• Р. М. Мельников. Линейные корабли типа «Императрица Мария».
• Н. Р. Гутан. От Севастополя до Новороссийска.

Тип «Севастополь» Тип «Императрица Мария» Тип «Измаил»

Отрывок, характеризующий Император Александр III (линкор)

– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!

В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu"on a pu avoir envers vous, pensez que c"est votre pere… peut etre a l"agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n"oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c"est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l"espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.

Нужно отметить, что яхту «Штандарт» отличал очень высокий уровень комфорта, но при этом, совсем не комфорту в ущерб, она же имела и высокие мореходные качества и справедливо считалась лучшей яхтой такого класса во всем мире из таких судов. В книге американского писателя Роберта Мэсса «Николай и Александра» о ней написано так: «Где бы ни швартовался «Штандарт» - на Балтике или у крымских скал, - он был образцом морской элегантности. Размером с небольшой крейсер, оснащённый паровой машиной, работавшей на угле, он тем не менее был спроектирован как парусное судно. Его огромный бушприт, украшенный золотым вензелем на чёрном фоне, устремлённый вперед, точно выпущенная из лука стрела, как бы продолжал нос клипера. Над палубой возвышались три стройные, покрытые лаком мачты и две белые дымовые трубы. Над надраенными палубами были натянуты белые парусиновые тенты, затеняющие от солнца плетёные столы и стулья. Под верхней палубой располагались гостиные, салоны, кают-компании, обшитые красным деревом, с паркетным полом, хрустальными люстрами, канделябрами, бархатными портьерами. Помещения, предназначенные для царской семьи, были задрапированы ситцем. Помимо судовой церкви и просторных кают для императорской свиты на яхте имелись помещения для офицеров, механиков, котельных машинистов, палубной команды, буфетчиков, лакеев, горничных и целого взвода моряков гвардейского экипажа. Кроме того, на нижних палубах нашлось достаточно места для размещения духового оркестра и балалаечников».

Императорская яхта «Штандарт». На рейде Ялты, 1898 год.

В присутствии на «Штандарте» августейших особ яхту всегда сопровождал эскорт из 2-3 миноносцев. Некоторые из них могли стоять неподалеку от яхты, тогда другие неторопливо курсировали на горизонте.

Императорский салон.

Кабинет Николая Второго.

Днем яхта медленно плыла между скалистыми островами, щедро рассыпанными природой у берегов Финляндии, периодически углубляясь в живописные прибрежные заливы, окаймленные по берегу стволами высоких корабельных сосен. К вечеру бросали якорь в какой-нибудь укромной безлюдной бухте, а утром пассажиры «Штандарта» уже любовались ее тихой прозрачной водой, дном с жёлтым песком и валунами из красного гранита, поросшими густым кустарником.

Салон императрицы.

Столовая членов императорской семьи.

Императрица, страдавшая от частных недомоганий, на берег сходила редко, а большую часть времени проводила на палубе. С 1907 года ее фрейлиной стала Анна Александровна Вырубова, и теперь вместе с Александрой Фёдоровной на яхте «Штандарт» она проводила много времени и оставила об этом интересные воспоминания. Когда было тепло императрица и фрейлина грелись на солнышке в креслах на палубе, музицировали, писали письма и любовались морскими пейзажами. По вечерам же, когда Николай Второй играл со своими адъютантами на бильярде или же курил на палубе набитые им собственноручно папиросы, Александра Фёдоровна и Вырубова занимались тем, что читали друг другу вслух или же шили при свете электрической лампы.

Спальня наследника-цесаревича.

Обед нижних чинов.

В хорошую погоду Николай II имел обыкновение совершать долгие прогулки вместе с дочерьми по финским лесам, что росли по берегам бухт. При этом он часто отпускал сопровождавшую их охрану и гулял с ними один. Девочки занимались тем, что собирали букеты цветов, лесные ягоды, грибы, росший на скалах седой мох и сверкающие волшебными искорками маленькие кусочки кварца. На яхту путешественники, полные впечатлений, возвращались к полуденному чаю, который им подавали на верхней палубе под марши, которые исполнял духовой оркестр, или под виртуозную игру группы балалаечников, входящих в штат персонала яхты.

Княгини Ольга и Татьяна на борту «Штандарта».

По вечерам императорская яхта превращалась в настоящую колыбель. Её лёгкое покачивание на воде всех убаюкивало. Так что, когда стюарды начинали накрывать в гостиной стол к ужину, есть его очень часто было просто некому: вся императорская семья уже крепко спала.

Татьяна в матроске.

Находясь на борту «Штандарта» Николай II продолжал заниматься государственными делами, так что к нему на миноносцах и катерах прибывали для докладов и министры, и чины тайной полиции. График своего ежегодного июньского двухнедельного отпуска на борту яхты император выстраивал таким образом, чтобы два дня в неделю работать, а пять дней - отдыхать. В это время отдыха ни министрам, ни высоким чинам тайной полиции подниматься на борт яхты не разрешалось. Но важные донесения, а также различные документы и прессу на «Штандарт» из Санкт-Петербурга доставлялись ежедневно курьерским катером.

Императорская семья на борту яхты «Штандарт».

В своих мемуарах Вырубова подробно рассказала о том, что происходило на яхте «Штандарт» в ее присутствии. Например, о том, что пока дочери императора были еще маленькими, за каждую из них отвечал специальный матрос-нянька (как их называли на «Штандарте» - дядька), которые занимались тем, что следили за тем, чтобы доверенный его заботам ребёнок не упал бы за борт.

Саблин Н.П. – автор мемуаров о службе на «Штандарте» в обществе великих княжон и офицеров яхты.

Потом великие княжны подросли и получили родительское разрешение купаться в море самостоятельно, однако «дядьки» при этом не отменялись. Просто, чтобы их не смущать во время водных процедур, они находились на берегу поблизости и, стоя на какой-нибудь возвышенности, наблюдали за ними в бинокль.

Императорская яхта «Штандарт» в Ревельском заливе. Король Эдуард VII и император Николай II.

Понятно, что чем не старше становились княжны, тем сильнее тяготила их эта опека и они стремились, как и все дети, показать, что они уже «не маленькие». Бывало, что княжны своих дядек и дразнили, и даже устраивали им разные каверзы. Однако Николай II никогда не вмешивался в эти отношения между своими дочерьми с яхтенными матросами-няньками. Но всем дядькам каждый год за их нелёгкий и весьма деликатный труд от императора в подарок давались именные золотые часы, то есть оценивался он весьма высоко.

Король Эдуард VII и император Николай II на борту «Штандарта» в 1908 году.

Случается, вспоминала Вырубова, что «Штандарт» бросал якорь в водах владений как русской, так и финской знати. И их владельцы нередко могли поутру встретить на пороге своего дома русского императора, который вежливо спрашивал их разрешения поиграть у них на теннисном корте. Кстати, Николай II был прекрасным теннисистом, что отмечала не она одна.

Жизнь императорской семьи на яхте проходила легко и беззаботно. Это был ее собственный мир, мир вдали от бед и печалей, мир в «башне из слоновой кости».

Александра Федоровна с царевичем Алексеем.

Великая княжна Мария Николаевна и британская принцесса Виктория на борту яхты «Штандарт» в Ревеле.

Начальник канцелярии Министерства Императорского двора А.А. Мосолов в своих записках «При дворе последнего Российского императора», опубликованных в 1993 году, писал: «Сама государыня становилась общительной и весёлой, как только она ступала на палубу «Штандарта». Императрица участвовала в играх детей и подолгу разговаривала с офицерами. Офицеры эти, очевидно, занимали очень привилегированное положение. Часть их каждый день приглашалась к высочайшему столу. Государь и его семья нередко принимали со своей стороны приглашение на чай в кают-компании... Младшие офицеры «Штандарта» мало-помалу присоединялись к играм великих княжон. Когда те выросли, игры превратились незаметно в целый ряд флиртов - конечно, вполне безобидных. Слово «флирт» я употребляю не в том вульгарном смысле, который ему теперь дают; - офицеров «Штандарта» лучше всего было сравнивать с пажами или рыцарями средневековья. Много раз эта молодежь потоком проносилась мимо меня, и никогда я не слышал ни одного слова, могущего вызвать нарекание. Во всяком случае эти офицеры были чудесно вышколены...»

Царевич Алексей и его дядька Андрей Деревенько.

А Вырубова вспоминает о том, как «… проходя мимо двери цесаревича Алексея Николаевича, я увидела императрицу-мать, сидящую на его кроватке: она бережно чистила ему яблоко, и они весело болтали».

Государь-император с супругой на борту яхты «Штандарт».

В любом случае император, оказавшись на своей яхте, старался как можно больше времени находиться со своими детьми. Причем, большие размеры яхты превращали ее в отличную игровую площадку. Юные княжны, например, катались по ее палубе на роликовых коньках!

Княжна Анастасия играет с котятами…

Княжны Мария и Татьяна играют с котятами, 1908 г.

Но нельзя сказать, что «Штандарт» был лишь своего рода плавучим домом для царской семьи. Яхта очень часто использовалась для участия в различных дипломатических и представительских мероприятиях. В то время в Европе не было такого императора, короля или президента, который хотя бы один раз не был бы на этом судне, не ступал на его сверкающую чистотой палубу и не любовался ее декором, бравым экипажем и интерьером.

Мария, Ольга, Анастасия и Татьяна… О том, какая в будущем их ожидает судьба, они еще не знают…

«Приехали по делам». Министр Императорского двора барон В.Б. Фредерикс и председатель Совета министров П.А. Столыпин на палубе яхты «Штандарт». Финляндия, 1910 г.

В 1909 году Николай II именно на борту «Штандарта» предпринял свой последний визит в Англию, во время которого король Эдуард VII в честь своего венценосного гостя устроил парад королевского военного флота. Оба государя находились на борту королевской яхты «Виктория и Альберт», которая проплывала между тремя линиями броненосцев и дредноутов. При этом на английских военных кораблях перед яхтой приспускали флаги, корабли салютовали орудийными выстрелами, а оркестры на палубах играли гимны «Боже, царя храни!», и «Боже, храни короля!». Король Эдуард VII и император Николай в форме английского адмирала стояли рядом на палубе и отдавали честь, а тысячи британских моряков кричали им громкое «ура».

Николай II проводит смотр линейным кораблям-додредноутам Черноморского флота.

Что касается Николая II и кайзера Вильгельма, то в последний раз им довелось встретиться в июне 1912 года и опять-таки на борту яхты «Штандарт». Тогда и «Штандарт», и яхта императора Вильгельма - «Гогенцоллерн», встали на якорь борт о борт в порту Ревель (ныне Таллин). 30 июня 1912 года Николай написал в письме к матери: «Император Вильгельм гостил три дня, и всё прошло вполне удачно. Он был чрезвычайно весел и приветлив... дал хорошие подарки детям и Алексею подарил много настольных игр... Он пригласил в последнее утро к себе на яхту на закуску с шампанским всех офицеров "Штандарта". Этот приём продолжался полтора часа, после чего он рассказал мне, что наши офицеры выпили 60 бутылок его шампанского».

Фотография царевича Алексея Николаевича России с матросами, 1908г.

Интересно, что его бело-золотая яхта «Гогенцоллерн» имела водоизмещение 4000 тонн и потому была значительно меньше «Штандарта», и кайзер не мог скрыть своей зависти, глядя на это прекрасное судно. «Он говорил, - писал Николай II матери, - что был бы счастлив получить её в подарок...». Но… сколько он не намекал Николаю, как было бы это хорошо, тот его намекам не внял и «Штандарт» в итоге так при нем и остался.

Машинный отсек яхты «Штандарт».

Одно из плаваний в шхерах закончилось аварией. Вот ее описание, сделанное Робертом Мэсси в 1907 году, то есть сразу после происшествия: «Яхта выходила узким проливом в открытое море. Пассажиры сидели на палубе. Внезапно с оглушительным треском яхта ударилась о подводную скалу. Опрокинулась посуда, упали стулья, попадали на палубу музыканты. Вода устремилась в трюм, «Штандарт» накренился и стал оседать. Взвыли сирены, матросы стали спускать на воду шлюпки. В этот момент не оказалось трёхлетнего цесаревича, и оба родителя просто обезумели от горя. Оказалось, что матрос-нянька Деревенько при ударе «Штандарта» о скалу схватил Алексея на руки и перенес его на нос яхты, считая вполне правильно, что с этой части судна ему будет легче спасать наследника при полной гибели яхты.

Николай II всё время находился у лееров, следя за спуском шлюпок. Он часто смотрел на часы, подсчитывая, на сколько дюймов в минуту опускается в воду «Штандарт». По его оценкам, оставалось 20 минут. Однако благодаря своим герметичным переборкам яхта не затонула. И позднее была отремонтирована».

«Яхта «Штандарт» - «яйцо» Фаберже.

Сестра Николая II Ольга вспоминала, что пока «Штандарт» чинился, матросов с яхты часто приглашали в Мариинский театр исполнять там роли рабов и воинов, например, в опере «Аида». «Было смешно видеть этих высоких мужчин, стоящих неловко на сцене, одетых в шлемы и сандалии и показывающих свои голые волосатые ноги. Несмотря на неистовые сигналы режиссёра, они таращили глаза на царскую ложу, широко и весело улыбались нам».

«Яхта «Штандарт» - «яйцо» Фаберже. Крупным планом.

В советское время из яхты «Штандарт» сделали минный заградитель «Марти», но это уже совсем другая …

Внешне проект отличался от кораблей типа «Императрица Мария» изменёнными носовыми обводами для уменьшения возникавшей на ходу носовой волны, выполненными по предложению начальника Кораблестроительного отдела ГУК генерал-лейтенанта П. Ф. Вешкурцова . В результате ряда мероприятий по усовершенствованию проекта «Император Николай I» стал несколько тяжелее и больше первых трёх кораблей серии. Полное водоизмещения выросло до 27 830 т; наибольшая длина составила 182,4 м, ширина - 28,9 м, осадка - 9 м.

Бронирование

Корабль был уникален с точки зрения бронирования, сконструированного в результате проведенных в русском флоте опытных стрельб по натурному отсеку линейного корабля. Такой отсек, включавший бортовую броню, броневые палубы, каземат, внутреннюю конструктивную защиту с броневой переборкой и боевую рубку, был сооружен по чертежам балтийского линкора «Севастополь» и встроен с одного борта в корпус сданного к порту броненосца «Чесма ».

Первые же испытательные стрельбы по списанному броненосцу выявили существенный недостаток бронирования всех кораблей проекта. Жесткий опорный контур, на который накладывались броневые плиты, не мешал их прогибу, в результате чего тонкая обшивка за броней рвалась, образуя течь. Решить это проблему можно было лишь сделав пояс монолитным, то есть связав плиты между собой так, чтобы они не позволяли снаряду продавить плиту внутрь корпуса. Поэтому было предпринято кардинальное изменение конструкции - появился монолитный броневой пояс из плит, соединенных шпонками типа «двойной ласточкин хвост» (до этого шпоночные крепления броневых плит были реализованы на «Измаилах »)

Вооружение

Линкор планировалось вооружить 356-мм артиллерией ГК, но проект был пересмотрен под предлогом трудности снабжения разнокалиберной артиллерии и реквизиции Великобританией турецкого линкора «Решадие» с 13,5-дюймовой (343-мм) ГК, так что на «Николая I» поставили обычные 305-мм орудия. Образовавшийся запас водоизмещения (около 4000 тонн) использовали для усиления бронирования - толщина броневого скоса и продольной противоторпедной броневой переборки была увеличена до 75 мм, а бронирование средней палубы - до 63 мм, бортовых скосов на нижней до 75 мм. За счет отказа от кормовой боевой рубки было усилено бронирование носовой боевой рубки (стенки 400 мм, крыша 250 мм), башен артиллерии ГК (лоб 300 мм, крыша и боковые грани 200 мм) и элеваторов (300-225 мм).