Как одевались при Петре I: шесть интересных фактов о моде петровской эпохи. Любовные приключения петра i Похождения молодого кавалера времен петра первого

Г. Кнеллер. Портрет Петра I, 1697. Фрагмент

Семейная идиллия Петра с его первой женой Евдокией Лопухиной продлилась недолго: царь уже спустя год потерял интерес к супруге, а вскоре и вовсе сослал ее в суздальский Покровский монастырь. Больше 10 лет Евдокия жила там в полном одиночестве, но однажды из Москвы в Суздаль прибыл майор Глебов, чтобы провести рекрутский набор. Встретив бывшую царицу, он потерял голову. Его чувства оказались взаимными, и любовная переписка переросла в отношения, продлившиеся несколько лет.

П. Гунст. Петр I. Гравюра с работы Г. Кнеллера

Петр сам заточил свою жену в монастырь и сам добился развода с ней, но, узнав о ее неверности, был взбешен. При обыске у Глебова нашли любовные письма царицы. Ослепленный ревностью и гневом, Петр I подверг Степана Глебова страшным пыткам. Сначала он получил 34 удара кнутом на дыбе, затем открытые раны посыпали горящими углями, а после этого его привязали к доске, утыканной гвоздями. При этом майор мужественно держался, сознавшись в своей вине, но отрицая вину царицы – хотя их любовная связь на тот момент была доказанным фактом.

Степана Глебова приговорили к смерти, правда, за «государственную измену». Казнь была изощренной и мучительной: когда преступников сажали на кол, инструмент казни проходил тело человека насквозь, и смерть наступала достаточно быстро. Но для Глебова приготовили кол с перекладиной, которая не позволяла острию пройти через все тело и продлевала мучения и агонию. Кол воздвигли на Красной площади, на всеобщее обозрение и устрашение. Глебов скончался только на вторые сутки, не издав ни звука. Ему даже не дали причаститься перед смертью – священники побоялись царского гнева. Тело казненного выбросили в ров. Но на этом Петр не остановился и спустя 3 года повелел Святейшему Синоду предать его анафеме.

Первая жена Петра Евдокия Лопухина
Первая жена Петра Евдокия Лопухина

Вторая жена Петра I Екатерина изменила ему с камер-юнкером Виллимом Монсом – братом одной из его бывших фавориток. На тот момент он был достаточно влиятельной персоной при дворе царицы – заведовал финансами и дворцовым хозяйством, руководил закупками, занимался организацией праздников и гуляний, сопровождал царицу в поездках по России и за границу. Репутация Екатерины не была безупречной – говорили, что она всегда была склонна к пьянству и разврату, поэтому не удивительно, что Монс вскоре стал ее любовником.

Вторая жена Петра Екатерина I

В ночь перед казнью Монс написал на немецком стихи, в которых признавался в любви к царице. В ноябре 1724 г. приговор привели в исполнение. Екатерину привезли на место казни и заставили наблюдать за тем, как Монсу отрубили голову. Затем Петр приказал поместить отрубленную голову в банку со спиртом и поставить в спальне у жены.

П. Жарков. Петр I, 1796. Фрагмент

Екатерине чудом удалось избежать участи первой жены Петра и своего любовника. Если бы царицу уличили в супружеской неверности и казнили, встал бы вопрос о подлинном отцовстве ее дочерей, и тогда ни один из европейских принцев не женился бы на русских княжнах. Поэтому Петр помиловал жену и даже смог ее простить. А после смерти царя в 1725 г. она стала самодержавной императрицей и вернула свободу всем осужденным по делу Монса.

Вторая жена Петра Екатерина I

День берет своё начало, а вместе с ним и Великий русский царь начинает планировать свою поездку за пределы государства Российского. Царь долго обдумывал причину, по которой он должен уехать. И тут внезапно вернулся его тайный агент и доложил ему обо всём, что видел он. Петру первому всё очень понравилось, и он даже придумал причину своего отъезда. Для всех свои подчиненных он ехал за новыми технологиями, но на самом деле ему просто надоело сидеть дома и долгими вечерами вязать носки. Снарядив экспедицию, которая состояла из него одного, так как это дело трудное и опасное. Царь был не промах и добрался до Европы за два дня на самолёте компании «Пегас туристик». Первым делом он забронировал себе номер в гостинице и решил осмотреться. Много всего сразу заинтересовало его и немецкое пиво, и итальянская пицца и даже английский чай, но единственное, что повергло его в ужас это французские лапки, ну или не совсем французские, а точнее совсем не французские, а лягушачьи. Прожил он в Европе не долго. Пришло время обратно возвращаться. А технологий то новых и нет совсем. Но когда выходил Петр из метро ему уличный торговец всучил целый пакет невесть чего. И пошел Великий Царь домой с этим мешком, ибо в самолет его с ним не пустили, а за багаж ему нечем было расплачиваться. Долго шел царь и остановился он у одного африканского племени. И решил он их всех с мылом помыть, но не отмылись афроамериканцы от своего естественного цвета кожи. Плюнул он на них и пошел с миром дальше. В этот раз он сделал привал на обед. Смотрит в мешок и думает, что же с этим делать? И стал он картошку друг о друга тереть, да так тер, что руки аж задымились и разомкнув их он увидел её. Да именно её, картошку фри. Поняв всю гениальность своего изобретения, Петр первый с гордостью продолжил нести мешок с картошкой. Ласково он называл ее картошечка. Придя домой в Россию матушку, он увидел, как сильно она отличается от Европы. Ни одного кафе, ни одной гостиницы. И поэтому он решил пойти сразу домой. Наутро его подданные пришли к нему в покои. Перед ними предстала такая картина. Великий русский царь спал в обнимку с мешком в каких-то непонятных лохмотьях. Будить они его не стали. Проснувшись к обеду, он почувствовал голод и холод. И сразу понял, что он в России. Положив свою любимую картошечку на кровать, он решил переодеться. Надев пижаму и ночной колпак. Спустившись в гостиную, где его ждали слуги,он торжественно объявил о своём приезде из Европы. Подданные начали расспрашивать его о технологиях заморских. Он сразу, взлетел в свою комнату, как молодой чайка. И с блаженной улыбкой вернулся с мешком картошки. Впоследствии он рассказал о технике приготовления картошки фри. Но он ещё не знал, что против него готовиться заговор…

Когда Юлий Цезарь стал императором, сенатор Цицерон обвинял главу государства в проституции. Дословно:
«Цезарь сделал из своей задницы трамплин для государственной карьеры!»

Во дворец к 40-летнему Никомеду IV, последнему царю Вифинии, Цезарь пришел в 19-летнем возрасте и в течение трех лет продавал ему свое тело за очень скромную сумму денег.

В виду собственных комплексов, Гай Юлий Цезарь тратил огромные деньги из государственной казны на покупку молоденьких мальчиков с пышной копной волос на голове, но исключительно безволосой грудью.Однако, Цезарь был далеко не последним гомосексуалистом, правившим римской Империей, и не самым распутным.

Например, по сравнению с позже правившим Тиберием, Цезарь был просто ангелом во плоти. К тому же Тиберий был еще и педофилом. Престарелый правитель был уже не в состоянии самостоятельно добиться эрекции, поэтому перед непосредственным половым актом, он требовал, чтобы его возбуждали младенцы, которых матери добровольно отдавали извращенцу, буквально отрывая от груди, и они, повинуясь врожденным инстинктам, сами сосали его член.

12-летние мальчики, во время купания Тиберия в пруду, плавали голышом вокруг него, проплывали у него между ног, задевая гениталии. А 16-летние юнцы занимались у него на глазах групповым анальным сексом, выстроившись паровозиком, а сам глава государства, когда эрекция все же наступала, пристраивался сзади, замыкая, таким образом, паровозик.

Вы считали, что Ричард Львиное Сердце образец средневекового рыцаря? Да, это так, но рыцарем он был отнюдь не для дам - его сердце окончательно и бесповоротно принадлежало французскому королю Филиппу II Августу, с которым он сдружился еще в 23-летнем возрасте так близко, что в течение года делил с ним одну постель. Совместно они пережили не мало, даже организовали крестовый поход на Иерусалим, но разрушила их отношения самая банальная ревность. Филипп так и не смог простить любовнику, что его народ любил на много больше короля, который, к слову, был на 8 лет моложе Ричарда.

Шекспир же женился в результате гетеросексуального эксперимента, Вильямом Шекспиром в 34-летнем возрасте, и обнаружили, что в 20 сонете, он воспевает особу, оказавшуюся парнем, но бывшим красивым, словно девушка. От мужского начала у него был только член. «Твоя любовь принадлежит мне, хотя ты был создан, чтобы доставлять
удовольствие женщинам», - признается Вильям своей зазнобе.

Русский император Петр I пришел к власти в 17 лет, и к этому возрасту, он уже был знаком с анальным сексом. Помог ему с этим швейцарец Франц Яковлевич Лефорт. Императорский любовник получил звание адмирала, а вскоре привел к Петру уличного торговца пирожками, по имени Сашка Меншиков. Вплоть до смерти Лефорта в 1699 году они практиковали секс втроем. Оставшись вдвоем двое 27-летних амбициозных правителя объездили всю Европу, решая государственные вопросы и устраивая сексуальные оргии. Позже Меншиков подарил Петру свою бывшую любовницу Катю, которая, вступив в брак с Петром I, стала Екатериной I.

Автор книги «Гей история» Йиржи Фанел решил ответить на вопрос, волнующий людей со времен Петра I: какой же у него был размер пениса? Ведь поговаривают, что он был владельцем особо габаритных достоинств. Йиржи навел справки и узнал, что член российского императора составлял 28 сантиметров в длину и 8 сантиметров в диаметре.

Следующий правитель - педераст матушки России – Александр I, что подтверждено сохранившейся перепиской царя. Наполеон Бонапарт однажды признался: «Александр – самый красивый мужчина, который живет на земле. Обидно, что он гей, а то немало француженок хотели бы попробовать его тело».

Любовником Александра был швед Густав Мориц Армфелд – красивый барон и генерал, всю жизнь кочевавший по постелям сильных мира сего, и к Александру попал прямо из койки шведского императора Густава III.

Михаил Илларионович Кутузов всю жизнь спал с такими же военными, как он сам, и умер в момент, когда свой же русский солдат делал ему минет. Сердце полководца не выдержало, и он покинул мир земной, оставив свой пенис во рту у солдата.

Список мужского гомосексуализма разбавила Екатерина II, несколько раз поэксперементировав в постели не с мужчиной, а с женщиной. Но опыт был неудачен и закончился грандиозным скандалом на почве ревности и ссылкой любовницы Екатерины II Екатерины Дашковой в провинцию.

Американский президент Джордж Вашингтон женился исключительно под давлением общества, и то на 28-летней вдове с двумя детьми. Не смотря на это, всю свою жизнь имел отношения с Александром Гамильтоном, своим секретарем и спичрайтером, пришедшим в дом к Вашингтону в 19 лет.

Директор русской контрразведки долго не мог понять, почему засланной им в вену красавице – шпионке не удалось заманить Альфреда Виктора Редла в постель и уговорить стать двойным агентом. Когда понял – заулыбался и в Вену поехал 20-летний офицер. Через 2 недели сексуальных оргий начальник австро-венгерской контрразведки начал работать на Россию.

Позже он лично возглавлял поиск русского шпиона в штабе, являясь этим самым шпионом. Таким образом, он вел двойную, даже, можно сказать, тройную жизнь 12 лет: на работе он сдавал друг другу австрийских агентов в Санкт-Петербурге и русских в Вене, а в свободное время переодевался женщиной и отрывался в притонах, так как являлся не только педерастом, но и трансвеститом. Благо, на отдых хватало тех бешеных денег, которые он зарабатывал в разведке. Но в 1913 году Редл был разоблачен, и рано утром на рассвете, зная, что через несколько минут за ним придут, Альфред Виктор Редл застрелился.

Томас Эдвард Лауренс, известный как Лауренс из Аравии, в 1916 году поднял восстание арабов против турецкого ига вместе с эмиром Фейсалом. По пришествии эмира на пост первого короля Ирака, в народе получил прозвище «некоронованный король». В Ираке Томас познакомился с молодым погонщиком ослов Дагамом, который, в свою очередь, вылечил любовника от малярии и переехал вместе с ним в Лондон, пристроив его в лондонский университет. Благодарный Лауренс купил им двоим домик, но в 1918 году Дагам умер от тифа, а Томас так и прожил остаток жизни в одиночестве. Мемуары он посвятил таинственному С. А. Это полное имя Дагама – Салим Ахмед.

Любовь всей жизни Петра Ильича Чайковского – помещик Владимир Шиловский, спонсировавший композитора и возивший за свой счет его по Европе. Но счастье любовников было не долгим. Еще молодым Шиловский умер от чахотки. Зато по сохранившейся переписке Чайковского со своим братом Модестом, тоже голубым, можно снимать фильм. Он писал брату: «Я все время вспоминаю Володю, он снится мне каждую ночь».

В 37-летнем возрасте Чайковский решил попробовать стать гетеросексуалом и женился, но брак ввел композитора в такую депрессию, что он, решив покончить жизнь самоубийством, простоял несколько часов в холодной Неве-реке, рассчитывая простудиться и умереть, но врачи Петра спасли. Не получив развода от жены, он искал утех у Лешки Сафронова, пришедшему к ним в дом в 14 лет и вскоре исполнявшему не только обязанности слуги. Сафронов же и хоронил Чайковского. Однако после смерти Шиловского Петр Ильич так и не нашел себе постоянного спутника и менял сексуальных партнеров с завидной скоростью, шатался по европейским притонам и однажды даже переспал с чернокожим.

Модест Петрович Мусоргский безответно любил художника Гартмана и изрядно злоупотреблял спиртным. Пытался совратить несовершеннолетнего сына Пауля Наумова, своего друга, приютившего в своем доме Модеста после того, как его выселили из квартиры за неуплату. Один из немногих, с кем Мусоргскому довелось испытать сладости физического удовольствия, это его сосед по общежитию в молодости, по имени Николай Римский-Корсаков. Тот самый, который написал «Снегурочку». Он же доработал часть работ Мусоргского после его смерти.

Ханс Кристиан Андерсен вел уединенный образ жизни, и никогда не имел ни жены, ни друзей, ни любовников. Одним единственным сексуальным опытом детского сказочника стал секс с 14-летним мальчиком. Этот случай Ханс так и не смог забыть за всю жизнь и под впечатлением после этого написал сказку о герое Оле-Лукое.

В 1917 году в России разразился огромный скандал, когда Александр Федорович Керенский застал главу Временного правительства России, Георгия Львова, в Зимнем, делающего солдату минет. Львов любил устраивать дома оргии на манер Римской империи. Был сослан большевиками в Екатеринбург, где обитал по-соседству с царской семьей. Но вскоре ему удалось бежать – через Сибирь в Китай, а оттуда в Париж, где и умер в 1925 году.

Зато на одной из вечеринок у Львова познакомились Сергей Дягелев и Вацлав Нижинский - сын генерала, создатель объединения "Мир искусства", организатор гастролей по всему миру Федора Шаляпина, театральный и художественный деятель и простой артист балета польского происхождения. Русский политик стал первым любовником Нижинского, попавшего в дом ко Львову в 16ти-летнем возрасте в 1906 году. С Дягилевым мальчик познакомился лишь
спустя 3 года.

Вацлав Нижинский скандально славился своей страстью к эксгибиционизму. Не зная мер своим проискам, Вацлав однажды додумался поразмахивать членом со сцены перед залом, где сидел Николай II, за что и был наказан запретом выступать в Мариинском театре. Собственно поэтому он и покидает просторы России в 1911 году. Вслед за ним сорвался и его любовник, работающий в то время над созданием труппы "Русские балеты Дягилева" специально под Нижинского. Однако горький опыт ничему не научил артиста и он продолжал обнажаться также оказавшись в Париже. После очередного скандала за Вацлава заступился скульптор Огюст Роден и добился отмены наказания Нижинского под свое честное слово, за что и был вознагражден ночью любви. Однако Дягилева отнюдь не радовало такое поведения любовника, но окончательно его взбесило то, что Нижинский стал спать с венгерской балериной Ромолой Маркус. На
этом и пришел конец их отношениям.

Также на "голубых" вечеринках у Львова бывал и Михаил Кузмин, поэт, писатель, композитор, автор скандальноизвестного романа "Крылья", запрещенного Троцким как буржуазный и декадентский. Главным персонажем книги стал мальчик, влюбленный во взрослого мужчину. Тайна смерти Кузмина в 1936 году так и не раскрыта до сих пор. Но если бы не смерть писателя, он не избежал бы ареста во время сталинских репрессий.

Михаил Кузмин стал другом и первым любовником ленинского наркома иностранных дел Георгия Чичерина. Они познакомились в школе, но тогда как Кузмин своей ориентации не стеснялся, Чичерина она напротив угнетала. Сильно верующая мать отправила молодого мальчика в Берлин к на прием к экстрасенсу, но сделать из него гетеросексуала тому не удалось.

Основной девиз политики Чичерина: "Живи сам и дай жить другим!" Возможно, не долгой его карьера стала именно из-за не совсем коммунистических взглядов и нетрадиционной ориентации. Но талантливый молодой нарком никогда не шел по стопам своих голубых предшественников, выступающих с гомофобскими заявлениями, которые делали это только ради спасения своей задницы и отвода от себя нехороших подозрений.

Ярослав Гашек, бывший красный комиссар, прославился больше благодаря своему бессмертному солдату Швейку, а не революционной деятельностью. В книге нет ни одной главной главной героини, ни одной истории не рассказано Швейком о своих сексуальных похождениях, все интриги происходят с другими персонажами. Это потому, что Гашек был гомосексуалистом, а Швейка во многом списывал с самого себя. Не похожий на основную массу, следящих за своей красотой педерастов, толстенький, пьющий, шумный и веселый Гашек всю жизнь бросался от одной крайности к другой, за что был прозван друзьями "молодым драконом". Он превращался из бродяги в политика, из завсегдатая гей-притонов - в образцового семьянина. Но, природа быстро брала верх, не давая Гашеку стать примерным мужем. Это даже довело его до попытки самоубийства. Жена постаралась понять мужа и ушла от него, забрав с собой и ребенка. Гашек и Ярмила Майорова остались друзьями.

Однако после первого неудачного брака писатель и революционер решил еще раз попытать счастья и женился на татарке, которую привез в Прагу со своей родины - татарского города Бугульмы. Он прожил с ней несколько дней и бросил. Татарка осталась одна в незнакомой стране.

Эрнст Рем - единственный в мире человек, который был с Гитлером на ты. Друг еще с молодости и соавтор "пивного путча". Прятался в Боливии, пока Гитлер пребывал в заключении. По приглашению фюрера вернулся в Германию в 1930 году. Эрнст Рем был основателем штурмовых отрядов СА, структуры фашистов, которой не было равных до 1934
года.

В течении 2-х лет, с 1931-го по 1933-й, количество человек, состоявших в СА, увеличилось от 100 до 800 тысяч. Эта армия имела свои собственные казармы и тренировочные базы. Именно штурмовики первыми начали уничтожать людей, принадлежащих, по их мнению, к "нечистым" расам и просто неугодных нацистам. Рем - известный педераст, и никогда ни откого этого не скрывал. Так получилось, что на руководящие посты в СА он поставил таких же, и не специально, а благодаря совпадению. В СА царил культ мужского тела - сильного и красивого, что и привело к тому, что вся структура состояла из голубых. Штурмовики, арестовывавшие евреев без разбора, гомосексуалистов не трогали никогда. Но, когда Гитлер перестал доверять Рему, в противовес СА были созданы отряды СС.

Главой СС был назначен Гимлер. 30 июня 1934 года вся командующая верхушка СА съехалась на курорт. В первый день проводили внутренние совещания, а на второй ожидали Гитлера. Но день для них так и не наступил. Та ночь занесена в историю как "Ночь длинных ножей". Все до единого лидеры СА были уничтожены отрядами СС. Они все без исключения лежали в постелях со своими шоферами, адъютантами и секретарями. Фашисты опубликовали в газетах фотографии сексуальных оргий штурмовиков и таким образом оправдались перед обществом за жестокую расправу. Самая сильная структура Германии была уничтожена с необыкновенной легкостью, а ее лидер и организатор Эрнст Рем расстрелян по прикзу Гитлера.

Энди Уорхол - отец "поп-арта". Его "портреты доллара и кока-колы" известны на весь мир. Он же придумал секс по телефону и называл его единственным чистым видом секса. Именно Уорхола считают духовным отцом СПИДа.

Проходившие ежедневно через ателье Энди десятки молодых парней позволяли ему вести работу в довольствие себе: немного поработал - пососал кому-нибудь член, еще поработал - занялся сексом втроем, написал новую картину - пустил по кругу общий шприц с героином. Лысеющий альбинос, почти ослепший, был до крайности застенчивый. Невозможно понять, как в нем могли совмещаться два таких разных человека. Как ни странно, но именно из-за своей робости
Уорхол спал с кем попало без разбору, и кололся сам и давал своим любовникам. В глубине души он мечтал о самой чистой вещи в мире - сексе по телефону.

По утверждению "Гей истории" "Вестсайдская история" - самый любимый мюзикл всех ныне живущих педерастов. Его автор Леонард Бернстайн замыкает недюжинный труд Йиржи Фанела. В начале карьеры в молодости американскому композитору приходилось спать со многими опытными дирижерами. С некоторыми - для удовольствия, а с остальными - ради карьеры. Сменить такое течение жизни на желанное он смог лишь тогда, когда сам стал знаменитым. Он несколько раз в неделю менял женоподобных мальчиков, которые всегда его окружали. Пять - шесть юнцов выстелали Леонарду постель, плескались с ним в ванне и меняли ему вставные челюсти. Однако одновременно с этим Бернстайн был женат и его жену все время спрашивали, как она все это смотрит и не противно ли ей, что в ее присутствии муж целуется с 20-летними мальчиками. На что она откровенно отвечала: "Я жду его, как ждала всю жизнь... Вдруг однажды он перестанет быть гомосексуалистом? Тогда я по-настоящему буду с ним рядом".

Может быть, самым характерным, типическим проявлением петровской эпохи в литературе были повести, созданные в это время и распространявшиеся в списках наравне со все более популярными переводными романами. Они были как бы продолжением тех повестей, которые возникли на Руси в XVII столетии, но в то же время они резко отличались от старой литературы. Новые горизонты, новые перспективы и возможности открылись перед русским человеком. Он больше не был замкнут узким кругозором старозаветного уклада Московской Руси, он становился европейцем.

Собственно переводы и даже переделки иностранных светских повестей-романов были популярны на Руси еще с XVII века. XVIII столетие сохраняет запас этих чужих по происхождению повестей и значительно расширяет их . Это – обычно авантюрные романы, в которых рассказывается о многочисленных и необычайных приключениях, нередко фантастических, – невероятно восхитительных молодых героев, влюбленных и храбрых, странствующих из страны в страну и в конце концов увенчивающих свои похождения браком с любимой. Такова, например, «История о храбром кавалере Евдоне и о прекрасной принцессе Берфе», мораль которой – прославление верной любви, преодолевающей все препятствия, или «Гистория о храбром гишпанском рыцаре Венциане» (так называемый «Францель-Венциан», или «Францель-Венециан»), или «Гистория о гишпанском шляхтиче Долторне и о прекрасной королевне Элеоноре», или «История о Калеандре, царевиче греческом, и о Неонельде, цесаревне Трепизонской», по-видимому, восходящая к немецкому переводу итальянского романа Дж. Марини (XVII век), и много других, переведенных с немецкого, французского, итальянского, польского языков. «История, в ней же пишет о разорении града Трои», т.е. перевод средневекового рыцарского романа на тему о Троянской войне Гвидо де Колумны, попала даже в печать в 1709 г., потом была еще дважды переиздана, и распространялась также в списках.

На основе усвоения западных авантюрно-рыцарских романов создавались и свои русские повести, также в основном представляющие собой переделки, но уже вольные, популярных переводов; при этом они как бы вновь строились на русской почве, перестраивались внутренне, наполнялись своим, русским содержанием. В центре их обязательно стоит образ нового героя, молодого человека русского юноши, перед которым реформы Петра открыли весь мир, который ринулся на завоевание этого мира. Он не хочет больше молиться и рабствовать Он хочет сам схватить свое личное счастье, хочет делать карьеру, добиваться власти и богатства. Мысль Петра о том, что не «порода», а личные дарования; сила воли, настойчивость, ловкость должны давать молодым людям успех в жизни, мысль, разрушавшая окостеневшие феодальные представления, оказалась понятной многим его молодым современникам. Они видели, как люди без роду без племени делались быстро генералами, богачами, князьями и графами, потому что умели угодить царю, умели научиться тому, что иногда с трудом усваивали боярские сынки. И вот именно в среде этих молодых людей, жаждавших только свободы в применении своих сил, создался образ героя повести петровской эпохи. Этот герой, русский дворянин, предприимчивый, смелый, стремится на Запад, туда, где больше простора для него, и где человек более свободен от пут церкви и московской старины. Этот герой – идеал нового человека; он изыскан, благовоспитан, он умеет танцевать и биться на шпагах, умеет играть на флейте и сочинять нежные песенки. Захватывающие опасности, приключения не пугают его. Наоборот, после застоя жизни Московской Руси они кажутся ему прекрасной мечтой об яркой, активной, волевой человеческой деятельности. Поэтому повести петровской эпохи, повторяя типичные сюжеты западной авантюрной литературы, оказывались близкими уму и сердцу русского человека, воспитанного реформой. Среди авантюрных повестей этого типа лучшей следует признать – «Гисторию о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли».

Эта «Гистория» построена на вольно переработанном сюжете «Гистории о гишпанском шляхтиче Долторне», весьма популярной и известной во множестве списков, несходных друг с другом, т.е. обнаруживающих творческое отношение к ее тексту русских переписчиков-соавторов. В русской «Гистории» рассказывается о некоем дворянском юноше Василии Кориотском, жившем в крайней бедности в «российских Европиях»; это – очень характерное обозначение новой России: автор хотел подчеркнуть им, что Россия – теперь уже европейская страна. Василий решил поступить на службу ради денег; какую же службу он избрал? Конечно, службу во флоте, детище Петра.

Морские плавания стали при Петре мечтой каждого молодого человека, воспитанного реформой; море было прямым путем в широкий и заманчивый мир; романтика далеких путешествий прельщала юношей, искавших способов и выдвинуться, и узнать жизнь не в московских приказах или в деревенском захолустье. Василий стал матросом; он очень хорошо изучил мореходное дело, «и за ту науку на кораблях старшим пребывал и от всех старших матросов в великой славе прославлялся». И здесь в авторе повести говорит человек петровского времени, знающий, что морская наука – лучший путь к почестям.

Наконец, – опять черта эпохи, – Василия отправляют (по собственному желанию) в Голландию «для наук арихметических и разных языков». Василий поселился в Голландии у богатого купца, и тот так полюбил его, что вскоре поручил ему свои торговые дела. Василий заработал, торгуя, много денег. И это опять характерная черта: уважение к торговле, которое Петр пропагандировал, тяга к торговым операциям и в среде русского дворянства.

Василий поехал в Россию повидаться с отцом; но его застигла на море буря. Корабль Василия погиб, и он сам оказался на некоем острове; здесь он попал к разбойникам, жившим на острове; его ловкость привела к тому, что он стал их атаманом, хотя сам он не занимался разбоем. Однажды он обнаружил в жилище разбойников прекрасную девушку, которую они держали в плену; это была Флоренская королевна Ираклия. Василий и Ираклия полюбили друг друга и вместе бежали с разбойничьего острова. Много пришлось им потом испытать приключений, но наконец они поженились, и Василий стал королем Флоренским. Таким образом, усердие Василия в изучении наук, его дарования, его смелость и самая верная любовь к Ираклии оказались рано или поздно вознагражденными, бедняк-дворянин стал королем, иностранные короли и вельможи склоняются перед смелым русским человеком.

Поэтому прав Л.И. Тимофеев, говоря: «Русское национальное самосознание, пробудившееся и торжествовавшее после победы над лучшей в Европе шведской армией, после того, как к голосу России должны были прислушиваться мировые державы, сказалось и в литературном творчестве, в создании образа победоносного и удачливого героя-матроса» . Характерна и другая особенность повести, о которой говорит Г.В. Плеханов:

«Петровская реформа не только научила передовых российских людей уважать науки и "инструменты". Она открыла перед ними новый мир, прежде им совсем почти неизвестный. Жители Московского государства никогда не были большими домоседами: напротив, они охотно устремлялись на "новые места", так охотно, что приходилось привязывать их к месту их жительства. Но хотя некоторые служилые люди и крестьяне, жившие недалеко от литовского рубежа, искали порой убежища на Западе, уходя на Литовскую Русь, однако в общем они предпочитали двигаться на Восток. На Восток обращены были и их умственные взоры… Со времени петровской реформы дело изменилось. Взоры передовых россиян обратились на Запад. Наш знакомец, российский матрос Василий Кориотской, родился в "Российских Европиях". После своего путешествия в Голландию, Англию и Францию он, "подняв парусы", возвращается опять-таки в "Российскую Европию". Прекрасная королева Флоренской земли Ираклия, рассказывая ему о своих злоключениях, сообщает, как в эту землю пришли "из Европии кораблями российские купцы". Таким, образом, русская земля представляется как бы "Европией" по преимуществу» .

Такая повесть, как «История о Василии Кориотском», воспитывала в своем читателе волю, самостоятельность, веру в себя. Кроме того, она знакомила русского человека со старинной традицией романов Западной Европы. В то же время она была близка читателю, так как в ней он встречал немало черт, хорошо знакомых ему и по русской народной сказке, и по старой русской повести: например, начало повести, «разбойничьи» сцены и т.д. И все это было изложено живым языком, притом языком именно того времени, где слова и выражения простой русской речи переплетались со старинными, старославянскими и, с другой стороны, с нововведенными иностранными. Вот, например, образец такой пестроты: «Минувшу же дни поутру рано прибежал от моря есаул их команды и объявил: господин атаман, изволь командировать партию молодцов на море, понеже по морю идут галеры купецкие с товары. – Слышав то, атаман закричал: "Во фрунт!"». Здесь и старославянский оборот «минувшудни», т.е. по миновании дня (дательный самостоятельный), и такие русские слова, как «молодцы», и старинное вошедшее в канцелярский язык слово «понеже» (так как), и иностранные слова, характерные для военного и государственного строительства времени Петра: «команда», «командировать», «партия» (отряд), «фрунт».

Были в петровское время и другого рода повести, главным содержанием которых были не приключения героев, а их чувства, тонкие и глубокие переживания, в частности переживания любви. В них пропагандировался идеал совершенного светского кавалера, идеал верности, идеал серьезного чувства. Этот идеал был выводом из тех уроков, которые преподали русским людям и «Приклады како пишутся комплименты разные», и переводные пьесы петровского репертуара, и ассамблеи. Повести этого типа, рассказывавшие о любви кавалера нового типа, имели большое значение для русской литературы: они давали первые образцы психологического анализа, прививали интерес к личности человека, внимание к ней. Такова, например, первая часть «Истории об Александре, российском дворянине». В целом эта «История» представляет собою пространное произведение, довольно механически составленное из нескольких отдельных новелл западного происхождения, объединенных только именем главного героя (и отчасти второго героя, также российского дворянина, Владимира), причем характеристика героя меняется от новеллы к новелле. Здесь и галантно-психологическая повесть, и эротические анекдоты, и авантюрно-рыцарский роман. Наиболее интересна в этом объединении именно первая часть, явственно отделяемая от остальных новелл. В ней повествуется о том, как русский дворянин, очень красивый и образованный юноша, поехал за границу; побывав в Париже, он поселился в городе Лилле во Франции. Он полюбил здесь хорошую девушку, дочь пастора Элеонору, и она полюбила его. Взаимные чувства молодых людей, их скромные признания в любви, изящное ухаживание Александра за любимой девушкой подробно описаны в повести. Они поклялись в вечной верности друг другу. Но вот Александра увидела знатная и богатая особа, дочь генерала Гедвиг-Доротея, и влюбилась в него. Она нахально добивалась любви Александра, и ей удалось добиться того, что он изменил Элеоноре. Узнав об этом, Элеонора от горя заболела. Александр вернулся к ней, проклиная Гедвиг-Доротею, но было уже поздно. Элеонора умерла, простив Александра.

Как видим, никаких редкостных приключений в этой новелле нет; в ней говорится о простых, обыденных вещах, о простых людях, интерес новеллы – только в психологических и бытовых конфликтах; моральный пафос ее – в оправдании честной любви скромной Элеоноры (хотя и не венчанной с Александром), и в осуждении фривольной страсти знатной особы, которая, в противоположность Элеоноре, сама добивается любви героя. Автор повести останавливается на изображении ухаживания неотразимого российского дворянина за Элеонорой, на нежных сценах, на описании воздыханий, любовных томлений, от которых герой готов умереть. Он пускает в ход весь аппарат галантной лирики Запада, восторженно принятой и усвоенной новомодными российскими «кавалерами» для выражения любовных чувств, и его повесть, без сомнения, служила образцом галантных объяснений в любви, да и вся манера автора повести, склонного к салонной изысканности, не могла не прельщать российских кавалеров, учившихся «политесам». К повести об Александре хорошо применимы слова П.Н. Сакулина, относящиеся к данному материалу: «Старославянская стихия книжной речи видимо глохнет под напором новых элементов разговорного и делового языка» . В.Н. Перетц пишет об Александре, герое повести, что он, когда на него нападает «внезапное уныние», играет на флейте, и этой игрой привлекает внимание героини, пасторской дочки Элеоноры. Влюбившись в нее и сомневаясь в успехе любовной авантюры, он пребывает «всю ночь в великом деспорате». В письме к Элеоноре он говорит о «великой печали», о «великом пламени» в его утробе, которого он более терпеть не может; он просит Элеонору: «буди врач болезни моея; ибо никоим дохтуром объятой быти не может. А еще же с помощью не ускоришь, страшуся, да не буди мне убийца»; он обещает, что его верность «до гроба не оскудеет» .

Лирический характер новеллы приводит к появлению в ней обильных стихотворных вставок; в сцене, когда Элеонора умирает, изложение переходит как бы в стихотворную драму. Все особенности языка и, в частности, словаря петровского времени мы можем наблюсти и в «Истории об Александре». В.Н. Перетц отмечает в ней и славянизмы: граде, в руце, имаши, хощешь, верно суща, глас, очима, елико, зело, не убо, несть, обаче, в болезни сущу, обрящет, рамо и т.д., и иностранные слова: мадел (модель), фартуна, фундамент, рекомендовати, персона, компания, – и мифологических Марса и Сатурна .

Кроме указанных двух повестей петровского времени, лучших из дошедших до нас, следует упомянуть бытовую и психологическую новеллу «Историю о российском купце Иоанне и о прекрасной девице Элеоноре». Она интересна уже тем, что герой ее – не дворянин, а молодой купец, и притом такой же галантный и образованный кавалер, как дворяне Василий или Александр. Нельзя не видеть в этом отражение того подъема, который охватил при Петре верхи купечества. Русский купецкий сын Иоанн едет по приказу отца в Париж «для изучения иностранных наук», – «к знатному купцу Анису Мальтику»; у него начался роман с дочерью Мальтика Элеонорой; затем сестра Элеоноры Анна-Мария, соперница ее (эта ситуация отчасти сходна с ситуацией повести об Александре), сообщила обо всем родителям. Мальтик побил Иоанна и выгнал его, а Элеонору выдал насилию замуж за француза, «лейб-гвардии унтер-офицера». Иоанн вернулся в Россию, но всю жизнь не мог забыть Элеонору.

Весьма интересные изменения происходили в первые десятилетия XVIII века с текстом некоторых повестей, издавна известных русскому читателю, но теперь приноравливавшихся переписчиками к новым вкусам. Так, например, древняя повесть об Акире Премудром была рассказана в начале XVIII века по-новому, – не в отношении сюжета, оставшегося неизменным, а в отношении бытовых аксессуаров: появляется обучение молодого человека «науке всякого обхождения в поступках и в прочем обходительстве»; по случаю победы героя устраивается празднество с «пушечною пальбою», появляются сенаторы, курьеры, кабинет и т.д. Переработке подверглась также, например, легенда о папе Григории и повесть о Василии Златовласом.

В повестях петровского времени, как и в лирике, отразился тот культурный и моральный рост лучших людей России, который явился результатом преобразования страны. Г.В. Плеханов пишет о петровском времени: «Передовые россияне учились прилично держать себя в обществе и говорить дамам "комплименты". Многие из них, наверно, усваивали это искусство с большей охотой, нежели "навигацкую" науку. Литература отразила в себе совершавшуюся перемену общественных привычек. Герои некоторых русских повестей первой половины XVIII века говорят языком, который, в значительной степени сохраняя старую московскую дубоватость, делается якобы утонченным и порой становится напыщенным и слащавым. Когда кто-нибудь из этих господ влюбляется, это значит, что его "уязвила Купидова стрела". Влюбившись, они очень скоро приходят в "изумление", т.е. сходят с ума.

Если К. Зотов доносил Петру, что наши гардемарины в Туле дрались между собой и бранились самою позорною бранью, вследствие чего у них отбирались шпаги, то действующие лица повестей показывают себя более благовоспитанными. Рассердившись на кавалера Александра, кавалер Тигнанор говорит ему уже не без рыцарства: "Иди ты, бестия, со мною на поединок". И при каждом удобном и даже неудобном случае эти благовоспитанные "кавалеры" выражают свои нежные чувства пением»

Впрочем, художественные достоинства литературных произведений петровского времени были еще не очень высоки. Страна, занятая войной и реорганизацией всего своего уклада, стройкой фабрик, городов, кораблей, – не имела еще сил для создания нового полноценного искусства. Но прошло несколько времени, и это искусство явилось.

Полноценным выразителем прогрессивного значения времени Петра явился великий Ломоносов; его предшественниками – каждый по-разному – были и Кантемир, и Тредиаковский.

Петровское время оставило свой след и в поэтической памяти народа. Отношение народа к деятельности Петра было неединым. Еще при жизни Петра народ, мучительно отягощенный, погибавший и на войне, и на стройках, народ, с которого драли три шкуры, выражал свое негодование по адресу угнетавших его верхов в слухах, легендах о царе. Это негодование оформлялось в религиозном течении старообрядчества, нередко использовавшем его в реакционном плане . Оно породило легенды о Петре, как антихристе, или о том, что на русском престоле сидит не настоящий Петр, а самозванец, которым немцы подменили православного государя. Из той же среды вышла лубочная картинка «Как мыши кота хоронили», появившаяся после смерти Петра; на этой картинке изображен умерший кот Алабрыс (Петр), который при жизни «по целому мышонку глотал»; «чухонка вдова Маланья» на картинке – это Екатерина 1.

Однако еще до смерти Петра стали складываться произведения народной литературы, положительно оценивающие его образ, и потом надолго сохранившиеся в памяти народной и породившие целую группу исторических песен и легенд о Петре.

«Общегосударственная деятельность Петра, его военные походы, отдельные эпизоды из великой Северной войны (взятие Шлиссельбурга, осада Выборга, Риги, Ревеля и т.д., особенно же Полтавский бой) вызывают сочувствие и одобрение народных масс, понимавших огромное значение всего этого для укрепления мощи русского государства. Недаром песня "Рождение Петра I", созданная, конечно, уже в годы успехов и славы Петра, воспевает его как "первого императора по земле". Большой, неподдельной искренностью веет от песен-плачей, сложенных, по-видимому, в солдатской среде на смерть Петра.

…Народу, как это видно по историческим песням, а особенно по многочисленным легендам и анекдотам о Петре, нравилась простота Петра, его доступность в обращении с трудовыми людьми, нравилось и то, что сам царь не чуждается физической работы, импонировала, наконец, его рослая и крепкая фигура» .

Связи русской литературы времени Петра I с литературой XVII столетия глубоки и многообразны. Все еще значительную роль продолжала играть церковно-нравоучитсльная традиция. Даже передовая публицистика использовала формы церковной проповеди (Феофан Прокопович) и школьной религиозной драмы. Повести о новых людях возникали на основе переводных повестей прошлого века, а стихотворство – на основе традиции Симеона Полоцкого. И все же именно в начале XVIII столетия произошел большой перелом в жизни русской литературы. Она решительнее, чем когда-либо, повернулась лицом к Западу. Она выдвинула открыто и настойчиво светский, земной человеческий идеал и отказалась от власти церкви и старозаветного мировоззрения. Она заложила новый фундамент для культуры нового этапа, начала традицию, непосредственно продолженную Ломоносовым и в конце концов приведшую к Пушкину.

Доподлинно известно, что царь Петр I отличался не только прогрессивными взглядами на государственность, но и неуемным женолюбием. По словам современников, самодержец старался не пропустить ни одной смазливой особы женского пола и, якобы, вел специальный «постельный реестр», куда заносил имена тех, кто вскорости непременно должен оказаться в его постели и тех, кто уже там побывал. В числе прочих в этом списке была и дворянка Мария Гамильтон. История жизни этой молодой женщины хранит немало тайн многие из которых скорее всего так никогда и не будут раскрыты.

Молоденькая фрейлина
Точная дата рождения Марии Гамильтон неизвестна, зато мы знаем, что при дворе Петра I юная Мария появилась в 1709 году. Юный возраст означал в то время не более 16 лет отроду. Красивую девушку хорошего происхождения приняла в свой штат жена Петра Первого Екатерина Алексеевна и сделала ее своей фрейлиной.
Предки Марии Даниловны Гамильтон происходили из боковой ветви крупного старинного шотландского дворянского рода. Часть Гамильтонов из многочисленного клана, спасаясь от бесконечных войн между Англией и Шотландией и следовавших за ними жестоких политических репрессий, покинули острова и перебрались в далекую, холодную и загадочную Россию. В то время в Москве сидел на троне Иоанн Васильевич IV, прозванный Грозным. Он любил и жаловал многих иностранцев, поэтому принял лишившихся родины Гамильтонов ласково и дал им приют. По прошествии длительного времени шотландские Гамильтоны обрусели, породнились со многими русскими дворянскими фамилиями, и их потомки занимали различные должности на государственной статской службе, в армии и при дворе.

В постели монарха
Оказавшись при дворе Мария Гамильтон сделала все, чтобы Петр Первый ее заметил. Так и получилось. Вскоре молоденькая фрейлина оказалась в постели монарха.
Однако Петр недолго пылал страстью к очередной возлюбленной. Царь был слишком непостоянен, чтобы хранить верность даже первой красавице двора. Добившись своего, Пётр быстро охладел к молодой девушке и перестал ее замечать. Однако мириться с ролью отвергнутой любовницы Мария не пожелала. Она старалась как можно чаще попадаться на глаза царю. Чтобы вероятность встреч была большей Гамильтон сошлась с императорским денщиком Иваном Орловым.

Роман с денщиком

Нужно заметить, что в то время денщики при дворе были очень влиятельные люди. Их набирали из незнатных, но красивых и видных дворян. Они исправляли самые различные обязанности: должны были служить при дворе, исполняли роль палачей, секли палками сенаторов и знатных вельмож, а также разведывали о действиях генерал-губернаторов и военных начальников.
Итак, денщики при дворе в то время имели большую власть и для знатной дамы было не унизительно сойтись с таким человеком, тем более, если он был молод, красив и был страстным любовником.
Увы, в данном случае развязка была трагической…

Кража драгоценностей

Гамильтон и Орлов встречались тайно. Их связь продолжалась несколько лет. В 1716 году царь с супругой поехали в Европу. Любимая фрейлина царицы и денщик
Орлов отправлялись за границу в царской свите. Путешествие было долгим, и Пётр часто приказывал останавливаться на день, чтобы беременной Екатерине Алексеевне можно было отдохнуть. Придворные не теряли времени. Они развлекались, пили и заигрывали с местными девицами. Не остался в стороне и Иван Орлов.
С каждым днём он становился равнодушнее к Марии, часто оскорблял ее и даже избивал. Та, чтобы как-то задобрить возлюбленного, стала красть драгоценности царицы, продавая их и покупала Орлову дорогие подарки.
Затем Мария забеременела. По показаниям горничной, две предыдущие беременности ей удалось прервать, первую в 1715 году, лекарствами, которые она брала у придворных лекарей, говоря что ей нужны средства «от запору». Мария скрывала свой живот, и родив младенца, 15 ноября 1717 года тайно утопила его. При помощи служанки Катерины Терповской она скрыла следы преступления. Но совершенно неожиданно все дело выплыло наружу.

Под подозрением

В 1717 году из кабинета государя пропали важные бумаги. В причастности к этому происшествию заподозрили дежурившего в тот злополучный день царского денщика Ивана Орлова. В политическом сыске Петр I был весьма скор на руку и неимоверно жесток. Денщика тут же, не дав опомниться, потащили на допрос с пристрастием. Насмерть перепуганный Орлов кинулся самодержцу в ноги и слезно покаялся в грехах. Повинился он и в тайном сожительстве с бывшей фавориткой Его Величества фрейлиной Марией Гамильтон.
Царь тут же припомнил, что незадолго до происшествия с бумагами, при чистке одного из дворцовых нужников в выгребной яме нашли трупик младенца, завернутый в дворцовую салфетку. Сурово сдвинув брови, он повелел:
- Фрейлину Гамильтон немедля взять!

Первые узники

Марию и Орлова перевезли из Москвы в Петербург и заключили в Петропавловскую крепость. Они стали едва ли не первыми заключенными свежеотстроенной тюрьмы. Пошли расспросы и пытки. По подозрению в убийстве младенца и краже у Императрицы драгоценностей Марию пытали два раза.
Вскоре была вызвана на допрос горничная, от которой следствие и узнало об убитом младенце: «Сперва пришла Мария в свою палату, где она жила и притворила себя больною, и сперва легла на кровать, а потом вскоре велела мне запереть двери и стала к родинам мучиться. Вскоре встав с кровати, села на судно и, сидя, младенца опустила в судно. А я тогда стояла близ нее и услышала, что в судно стукнуло и младенец вскричал… Потом, став и оборотясь к судну, Мария младенца в том же судне руками своими, засунув тому младенцу палец в рот, стала давить и придавила».
Потом Гамильтон позвала мужа своей горничной, конюха Василия Семенова, и отдала ему труп выбросить.
Сам Царь стал допрашивал свою бывшую любовницу. В ходе допросов Мария держалась стойко и всячески выгораживала Ивана Орлова. Девушка призналась и в воровстве, и в убийстве, но против Орлова показаний не дала, даже под пыткой утверждала, что он ничего не знал ни про кражи, ни про убийство дитя…

По окончанию допроса Петр Первый вынес свой вердикт: «Великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич всея великия и малыя, и белыя России самодержец, будучи в канцелярии Тайных Розыскных дел, слушав вышеописанные дела и выписки, указав по именному своему великого государя указу: девку Марью Гамильтон, что она с Иваном Орловым жила блудно и была от него брюхата трижды и двух ребенков лекарствами из себя вытравила, а третьего удавила и отбросила, за такое душегубство, также она же у царицы государыни Екатерины Алексеевны крала алмазные вещи и золотые (червонцы), в чем она с двух розысков повинилась, казнить смертию. А Ивана Орлова свободить, понеже он о том, что девка была от него брюхата и вышеписанное душегубство детям своим чинила, и как алмазные вещи и золотые крала не ведал - о чем она, девка, с розыску показала имянно».

Мария Гамильтон была обезглавлена на Троицкой площади. Приговор был достаточно гуманным, так как по Уложению 1649 года «детоубийцу положено было живой закапывать в землю по титьки, с руками вместе и топтать ногами до смерти». Мария пошла на плаху в белом платье украшенном черными лентами. По некоторым указаниям, в ходе казни в России впервые был применен меч вместо топора. Петр выполнил данное девушке обещание, что палач к ней не прикоснется. После казни царь поднял отрубленную голову и поцеловал ее. Затем, как ни в чем ни бывало объяснил присутствующим анатомическое строение этой части человеческого тела. Затем поцеловал ее еще раз, бросил на землю и уехал.

Орлов, признанный невиновным, был освобожден задолго до казни Марии Гамильтон. Затем его пожаловали в поручики гвардии. Ну а тайну «девки Гамильтон» никто так никогда и не разгадал. Почему эта женщина поступила столь благородно, выгородив предавшего ее человека? Отчего Петр, продержав бывшую фаворитку полгода в темнице Петропавловской крепости, так и не отменил свой жестокий приговор?
По некоторым указаниям, непреклонность Петра была связана с тем, что младенцы Гамильтон с таким же успехом могли быть зачаты и им. Поговаривали, что ребенок, задушенный Марией, был от Петра, и тот, зная эту тайну, не мог простить любовнице убийство его сына.

Заспиртованная голова

Кстати история Гамильтон не окончилась казнью. В конце XVIII века княгиня Екатерина Дашкова, проверяя счета Российской Академии наук, наткнулась на необыкновенно большой расход спирта, и заподозрила хранителя в злоупотреблениях алкоголем. Но вызванный к начальству смотритель Яков Брюханов оказался сухоньким старичком, рассказавшим, что спирт употреблялся не сотрудниками Академии, а на научные цели - для смены раствора в больших стеклянных сосудах с двумя отрубленными человеческими головами, мужской и женской, около полувека хранившихся в подвале. Он также рассказал, что «от одного из своих предшественников слышал, будто при государе Петре I жила необыкновенная красавица, которую как царь увидел, так тотчас и повелел обезглавить. Голову поместили в спирт в кунсткамере, дабы все и во все времена могли видеть, какие красавицы родятся на Руси». А мужчина по словам смотрителя якобы был неким кавалером, пытавшимся спасти царевича Алексея. Дашкова заинтересовалась историей, подняла документы и выяснила, что заспиртованные головы принадлежат Марии Гамильтон и Виллиму Монсу (брату Анны Монс, казненному Петром Первым за то, что тот был в фаворе у Екатерины I). Головы осмотрела и императрица Екатерина II, подруга Дашковой, после чего приказала их закопать в том же подвале».