Можайский а ф биография. Литературно-исторические заметки юного техника. член Российской Народной Академии Наук

Морях Можайский в 1849 году получил чин лейтенанта .

С 1850 по 1852 год Александр Можайский на Балтийском море . В 1853-1855 годах - на фрегате «Диана» участвовал в дальнем походе Кронштадт -Япония . В 1855 году назначен на бриг «Антенор», который ходил по Балтийскому морю и охранял подступы к Финскому заливу от диверсионных набегов англо-французских кораблей.

В 1863 году Можайский ушёл в отставку в связи с вынужденным сокращением численности флота после Крымской войны . С 1869 по 1876 Можайский жил в поселке Вороновица Подольской губернии, расположенный в 20 км от Винницы .

В 1879 году Можайский был вновь зачислен на действительную военную службу в чине капитана 1 ранга и направлен в Морской кадетский корпус , где вёл курс морской практики.

В 1876 году Александр Можайский начал работать над проектом давно задуманного им летательного аппарата тяжелее воздуха . Во время службы в Морском корпусе Можайский, пользуясь консультацией крупнейших русских учёных, продолжал совершенствовать свой проект.

В июле 1882 года капитан 1 ранга Можайский был произведен в генерал-майоры с увольнением со службы «по домашним обстоятельствам».

…Производится:
в генерал-майоры:
Капитан 1-го ранга Можайский 1-й, с увольнением от службы, по домашним обстоятельствам, с мундиром и пенсионом по положению.
Главный начальник флота и Морского ведомства
Генерал-адъютант Алексей
ЦГАВМФ, отдел научно-справочной литературы, д. 820, л. 36

Впоследствии Можайский был произведен в контр-адмиралы .

20 июля 1882 года был испытан летательный аппарат его конструкции, однако многими исследователями дата и сам факт испытания считается выдуманным советскими историками.

Постройка первого русского самолёта

Самолёт Можа́йского - первый в России и один из первых в мире летательных аппаратов, предназначавшихся для подъёма человека. Был спроектирован и построен А. Ф. Можайским на собственные средства в последней четверти XIX века. Документов, непосредственно зафиксировавших ход испытаний самолёта Можайского, не сохранилось. В позднейших источниках рубежа XIX-XX веков указывается, что он потерпел аварию при попытке взлёта. Некоторые из них утверждают, что аппарат на короткое время оторвался от земли. В СССР неоднократно предпринимались попытки, основанные на скудных сведениях о техническом облике самолёта Можайского, установить (теоретически или экспериментально) его вероятные лётно-технические данные и ответить на вопросы о возможности совершения им установившегося полёта и об условиях, при которых он бы мог совершить взлёт. Эти исследования давали различные результаты. Согласно последним исследованиям, проведённым в ЦАГИ , развиваемая силовой установкой самолёта Можайского мощность была недостаточна для установившегося горизонтального полёта.

Награды

В 1859 году за участие в Хивинской экспедиции и походе в Бухару награждён орденом Святого Владимира 4 степени.
Во время Крымской войны Александр Фёдорович командовал Амурской флотилией из малых судов и 10-пушечным транспортом «Двина», за что был награждён орденом Святого Станислава II степени, а также бронзовой медалью на Андреевской ленте «В память войны 1853-1856 гг.»

Можайский в культуре

Память об А. Можайском

Приказом НКО СССР № 0812 объявлено о создании на базе Ленинградского института инженеров ГВФ Ленинградской военно-воздушной академии Красной Армии (с 1955 г. - им. А. Ф. Можайского). Ныне это Военно-космическая академия имени А. Ф. Можайского в Санкт-Петербурге.
В Вологодской области открыт Историко-мемориальный дом-музей А.Ф.Можайского в поселке Можайское
Музей пионеров авиации и космонавтики имени А. Ф. Можайского (Красное Село, Санкт-Петербург)
Памятник А. Ф. Можайскому установлен в Красном Селе

именем Можайского названы улицы в городах Вологда , Казань , Красноярск , Ставрополь , Тверь , Ульяновск , Черкассы , Уссурийск и ряда других городах бывшего СССР .

именем Можайского назван проезд и площадь в городе городе Кирове . На площади установлен самолёт-памятник АН-8
именем А. Ф. Можайского названа формула - Уравнение существования летательного аппарата :

$m_0= \frac{m_\text{equipage}+m_\text{fuel}+m_\text{cargo}+m_\text{engines}}{1-(\xi_\text{fuselage}+\xi_\text{wing}+\xi_\text{tail}+\xi_\text{cockpit}+\xi_\text{fuel system}+\xi_\text{chassis}+\xi_\text{equipment})}$

На Украине ежегодно в г. Запорожье проводятся Международные молодежные научно-технические чтения имени А.Ф. Можайского, участие в которых принимают представители предприятий авиационной отрасли.

Другие пионеры авиации

Напишите отзыв о статье "Можайский, Александр Фёдорович"

Примечания

Литература

Ссылки

Шавров В. Б. − 3-е изд, исправл. - М .: Машиностроение, 1985.

Отрывок, характеризующий Можайский, Александр Фёдорович

Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.

После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.

На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.

Александр Федорович Можайский - создатель первого российского самолета

Путь к осуществлению мечты о полете человека в воздухе был чрезвычайно трудным. Только благодаря усилиям многих выдающихся ученых и инженеров XIX и XX веков полет человека на летательном аппарате тяжелее воздуха из мечты, волновавшей умы в течение многих столетий, превратился в практическую реальность, а ныне даже стал будничным делом.

Наш выдающийся соотечественник, замечательный ученый и инженер Александр Федорович Можайский построил первый в России самолет со специально изготовленными по его заказу паровыми машинами и воздушными винтами. Без необходимой материальной и моральной поддержки на протяжении более 30 лет А. Ф. Можайский вел изыскания - изучал аэродинамику и динамику моделей будущего летательного аппарата с помощью созданной им испытательной тележки, разрабатывал проекты самого аппарата и воздушных винтов для него, наконец, строил, испытывал и непрерывно совершенствовал первый в России самолет.

<Я желал быть полезным своему Отечеству>, - писал А. Ф. Можайский в одной из докладных записок. Его жизнь была подвигом человека большого мужества и гражданственности.

А. Ф. Можайский родился 9(21) марта 1825 г. После окончания Морского кадетского корпуса с 1841 по 1862 г. служил в военном морском флоте, участвовал в кругосветном плавании фрегата <Диана>. В 1882 г. вышел в отставку в чине генерал-майора (с 1886 г. - контр-адмирал).

А. Ф. Можайский скончался в 1890 г. в Петербурге. Поставив перед собой цель - создание самолета, А. Ф. Можайский вынужден был искать ответ на целый ряд проблемных для науки и техники середины XIX века вопросов, составляющих основу компоновки и свойств летательного аппарата тяжелее воздуха: каким образом должна создаваться подъемная сила, необходимая для уравновешивания веса самолета, как оптимальным образом определить площадь крыла и выбрать его форму, как обеспечить потребную тягу воздушных винтов и создать двигатель приемлемого веса, как обеспечить устойчивость и управляемость движения самолета?

Несколькими десятилетиями позднее благодаря работам выдающихся ученых-механиков, изобретению и энергичному совершенствованию двигателя внутреннего сгорания, созданию аэродинамических труб, сделавших возможным накопление обширных экспериментальных материалов, конструкторы самолетов смогли получать достоверные ответы на эти и другие вопросы, выполняя вместе с учеными огромный объем изысканий. А. Ф. Можайский был лишен всех этих возможностей; безгранично увлеченный и преданный своей идее, он самостоятельно выполнял многочисленные экспериментальные исследования, сам конструировал и строил самолет, воздушные винты, искал подходящие двигатели.

Широкая эрудиция А. Ф. Можайского, его богатый опыт моряка, плававшего на парусных и винтовых судах, наблюдение за полетом птиц, его многолетние систематические опыты с летающими моделями и моделями воздушных винтов на тележке, опыты со змеем-планером, а также изучение материалов исследований его предшественников помогли ему создать рациональную компоновку самолета-моноплана с паровыми машинами, вращающими воздушные винты.

<Привилегия, выданная из Департамента торговли и мануфактур капитану 1-го ранга А. Ф. Можайскому, на воздухолетательный снаряд> 3 ноября 1881 г. - первый в России патент на летательный аппарат - этот наиболее полный из дошедших до нас документов свидетельствует, что Можайским была применена компоновка самолета-моноплана, основные элементы которой и спустя много десятилетий оставались традиционными, широко используемыми в практике самолетостроения.

Предшественникам А. Ф. Можайского, в первую очередь Кейли и Хенсону со Стрингфеллоу, дю Тамплю, Пено, принадлежат важные заслуги в изучении летающих моделей, вопросов устойчивости и в разработке многих компоновок самолета. Однако результаты проведенных ими изысканий и разработок носили главным образом качественный характер и не могли быть положены Можайским в основу инженерных расчетов. Более того, в эти годы сама идея самолета, принцип создания подъемной силы были еще настолько далеки от общего признания, что одна из комиссий Военно-инженерного управления, рассматривавшая 15 июня 1878 г. проект А. Ф. Можайского, даже порекомендовала изобретателю обратиться к <подвижным> крыльям, т. е. в принципе переделать весь проект.

Несколько ранее, в январе 1877 г., другая комиссия, в которой приняли участие выдающиеся ученые Д. И. Менделеев и Н. П. Петров, положительно оценивавшие работы А. Ф. Можайского, в своем заключении на его предложение писала: <... по неимению некоторых существенных данных, не выработанных еще наукою, комиссия не может утвердительно сказать, осуществим ли на деле или нет проект г. Можайского. В то же время комиссия находит, что г. Можайский в основание своего проекта принял положения, признаваемые ныне за наиболее верные и способные повести к благоприятным конечным результатам...>.

Глубоко убежденный в правильности выдвинутых идей и рациональности предложенного им проекта, А. Ф. Можайский в 1881-83 гг. на Красносельском военном поле под Петербургом построил свой самолет. Самолет имел фюзеляж с деревянными ребрами, обтянутыми материей. К бортам фюзеляжа прикреплены были прямоугольные крылья, слегка выгнутые выпуклостью вверх. Все крыло и оперение были обтянуты тонкой шелковой материей, пропитанной лаком. Переплеты крыльев - деревянные (сосновые). Аппарат стоял на стойках с колесами (шасси). На самолете были установлены две паровые машины мощностью 20 и 10 л. с, построенные в Англии фирмой <Арбекер> по заказу А. Ф. Можайского. Из сопоставления всей совокупности имеющихся архивных документов и свидетельств современников можно сделать вывод, что в 1883-85 гг. конструктор занимался доводкой своего аппарата при наземных испытаниях, а во второй половине июля 1885 г. предпринял попытку летных испытаний, окончившуюся аварией. В дальнейшем, считая, что мощность его паровых машин недостаточна для <определившегося веса самолета>, А. Ф. Можайский заказал на Обуховском заводе два дубликата своей 20-сильной паровой машины, намереваясь довести мощность силовой установки до 60 л. с.

Судьба личного архива, расчетов, чертежей и других проектных материалов А. Ф. Можайского пока остается неизвестной.

А. Ф. Можайский - самоотверженный, преданный своей идее выдающийся ученый и инженер, построив первый в России самолет-моноплан с паровой машиной и воздушными винтами, в своих замыслах намного опередил возможности техники и науки.

На рубеже XX века многие ученые-механики обратились к изучению ведущих проблем, выдвигавшихся созданием летательных аппаратов нового типа.

В 1893-96 гг. успешно совершал полеты на сконструированных и построенных им планерах известный ученый-инженер О. Лилиенталь.

В 1897 г. Н. Е. Жуковский выступил с работой <О наивыгоднейшем угле наклона аэроплана>, в которой он показал, каким образом следует определять оптимальный угол атаки самолета для выполнения наиболее экономичного полета.

В 1905 г. Н. Е. Жуковский раскрыл механизм возникновения подъемной силы и вывел теорему, определяющую ее количественно, в своей знаменитой работе <О присоединенных вихрях>.

Решающее значение для всего последующего развития авиационной науки и техники имели работы Н. Е. Жуковского, С. А. Чаплыгина, Л. Прандтля и многих других ученых-механиков по теориям крыла, воздушного винта, пограничного слоя (1904, 1905, 1910 гг.). Этими исследованиями были заложены основы аэродинамики как науки.

Огромное значение для авиационной науки и практики имело создание аэродинамических труб - этого важнейшего устройства, применяемого ныне во всем мире для экспериментального определения основных аэродинамических характеристик будущих самолетов путем испытаний их моделей.

Только 20 лет спустя после подвига А. Ф. Можайского были накоплены минимально необходимые научные данные по аэродинамике, динамике полета и устойчивости. Благодаря прогрессу техники были созданы столь необходимые для самолетостроения легкие двигатели внутреннего сгорания. 17 декабрая 1903 г. в США братья Райт совершили свой подвиг - был поднят в воздух самолет с человеком на борту.

Русские конструкторы, продолжая дело, которому отдал более 30 лет жизни А. Ф. Можайский, напряженно работали над созданием отечественных конструкций самолета.

В начале XX столетия в России появились первые русские оригинальные конструкции самолетов с достаточно высокими летными характеристиками: военные <бимонопланы> Я. М. Гаккеля (1911-12 гг.); истребители И. И. Сикорского (1911-13 гг.); первенцы тяжелой авиации - четырехмоторные бомбардировщики Русско-Балтийского завода <Русский витязь> (1913 г.), <Илья Муромец> (1913-1914 гг.); <летающие лодки> конструкции Д. П. Григоровича (1915 г.). Однако только победа Великой Октябрьской социалистической революции открыла подлинно широкие возможности для развития авиации в нашей стране.

Значителен и исторически важен вклад А. Ф. Можайского - первого конструктора отечественного самолетостроения.

Впервые в мире человек сумел подняться в воздух на планирующем снаряде тяжелее воздуха. Великий русский изобретатель сознавал, что это - не только его личное, но и национальное первенство.

Великий русский изобретатель Александр Федорович Можайский (1825-1890) написал о себе: «...Я желал быть полезным своему Отечеству...»

Вначале у него была белая зависть к... птицам. Русский морской офицер Александр Федорович Можайский наблюдал их полет как естествоиспытатель и художник, зарисовывал, изучал, вычислял... Но не остановился на «академически бесстрастных естественнонаучных наблюдениях». На «простейшем летуне» (гигантском воздушном змее, или управляемом буксируемом планере) Можайский в 1873-1876 годах неоднократно поднимался в воздух и, по свидетельствам многих очевидцев-современников, летал быстро и... «с большим комфортом».

Впервые в мире человек сумел подняться в воздух на планирующем снаряде тяжелее воздуха. Великий русский изобретатель сознавал, что это - не только его личное, но и национальное первенство. Лишь много лет спустя после того, как расчеты и чертежи Александра Федоровича, выкраденные иноземными шпионами, и российские газеты с описаниями его полетов попали за границей в руки опытных инженеров, подобные опыты начали проводить и в зарубежных странах (во Франции - Майо в 1886 году, в Англии - Баден Паульс в 1888, еще позже - Харграв в Австралии и Отто Лилиенталь в Германии). Немало «позаимствовали» у Можайского и французский конструктор Татен, и британский делец Хайрем Максим, и американские самоучки братья Райт.

Самолет А.Ф. Можайского «вылупился» из его планера на первый взгляд так же естественно, как цыпленок из яйца. Но у авиационного «яйца» была бронированная великим множеством всяческих затруднений скорлупа. Ведь сто двадцать лет тому назад не было ни аэродинамики, разработанной на рубеже XIX и XX столетий отцом русской авиации Николаем Егоровичем Жуковским, ни газовой динамики, созданной в то же самое время Сергеем Алексеевичем Чаплыгиным. Можайскому приходилось одному выполнять работу многих ученых, инженеров и даже рабочих. И Александр Федорович блестяще справился с этим поистине титаническим трудом, свершив беспримерный научно-технический подвиг.

Аэроплан Александра Федоровича Можайского, конструктивную разработку которого изобретатель закончил в 1877 году, имел все пять основных частей современного самолета. Это был моноплан-амфибия с водонепроницаемым корпусом-лодкой, взлетно-посадочным устройством, хвостовым оперением и подвижными рулями крена и поворота для управления полетом в воздухе. Самолет братьев Райт, построенный в 1903 году людьми, использовавшими аэродинамические расчеты Можайского, был бипланом ферменной (решетчатой) конструкции, скопированным с планеров русского инженера С.С. Неждановского. Он не имел ни корпуса, ни взлетно-посадочного устройства (взлет осуществлялся с помощью примитивной катапульты), ни рулевого управления (кроме хвостового оперения). И наконец, самолет Можайского имел - наряду с двумя толкающими - главный тянущий винт, расположенный спереди, в то время как на аэроплане братьев Райт были лишь два толкающих винта, расположенные сзади крыльев. Подавляющее большинство современных винтомоторных самолетов имеет именно тянущие винты.

Гений Можайского на десятилетия опережал его эпоху. Поэтому нисколько не удивительно, что комиссия под председательством Дмитрия Ивановича Менделеева при рассматривании проекта Александра Федоровича в январе 1877 года признала: «...господин Можайский в основание своего проекта принял положения, признаваемые ныне за наиболее верные и способные повести к благоприятным конечным результатам...». (Александр Федорович Можайский, создатель первого самолета. Сборник документов. - М., Издательство Академии Наук СССР, 1955, с. 22.)

Но после столь благоприятного заключения компетентной экспертной комиссии Главного инженерного управления Военного Министерства в дело - как это часто бывало в дореволюционной России - вмешалась наемная агентура иностранных разведок, пригретая под крылышком царского двора, «нашпигованного» немецкими барончиками и прочими чужеземными авантюристами. Инспирированная ее закулисными усилиями вторая комиссия, руководимая неким Германом Паукером, не без основания подозревавшимся в прогерманском шпионаже, забраковала проект Можайского под нелепейшим предлогом «явной несогласности его взглядов со мнениями зарубежным авторитетов, кои рекомендуют слепо подражать природе... и возлагают надежды только на аппараты с машущими крыльями...». Надежды Александра Федоровича на материальную помощь царского правительства (хотя бы самую скромную!) рухнули как карточный домик.

Не желая отказаться от воплощения в жизнь своей заветной мечты, он продал или заложил все, что имело ценность (даже наручные часы, обручальные кольца, столовые ложки и форменный сюртук!). К лету 1881 года были готовы все части и приборы его самолета и сконструированные им паровые двигатели, «поражающие своею силою и легкостью». Оставалось собрать аэроплан и испытать его в воздухе, но денег у Можайского больше не было. Тогда Александр Федорович, скрепя сердце, вновь обратился к лицам, власть имущим, в частности, к министру императорского двора графу И.И. Воронцову-Дашкову. В докладной записке на имя последнего Можайский (говоря о себе по тогдашним канцелярским правилам в третьем лице) указывал, что он, «всецело посвятив себя разрешению вопроса воздухоплавания, затратил на это все свои средства и в настоящее время, когда остается только собрать аппарат и сделать окончательные пробы, он не имеет на это никаких денежных средств, почему ввиду того громадного значения, которое может оказать в случае успеха аппарат в военном деле, Можайский осмеливается просить Ваше сиятельство об исходатайствовании ему от правительства 5000 рублей для сборки аппарата и опытов над ним». (Там же, с. 80.)

Воронцов-Дашков представил докладную записку капитана 1 ранга А.Ф. Можайского «на благовоззрение» Александра III. Самодержец затребовал справку и документы. Ему без промедления прислали копию письма Можайского к генерал-лейтенанту К.Я. Звереву от 8 июля 1878 года с протестом против неправильного решения комиссии Паукера.

А генерал-адъютант фон Кауфман и генерал-майор Вальберг представили императору подтасованный «доклад по Главному инженерному управлению» от 4 июля 1881 года, в котором проект Можайского вторично браковался на основании уже опровергнутого изобретателем решения комиссии Паукера, и «словесно доложили»:

Опасно, Ваше величество, строить в России на казенные средства воздухолетательный аппарат тяжелее воздуха. Вдруг им какой-нибудь злой революционер воспользуется, на Вашу священную особу с неба посягнет?!

Последние «словеса верноподданические», льстиво и хитро реченные придворными баронами, окончательно убедили царя в ненужности аэроплана дерзкого моряка, и генерал-адъютант Банковский под его диктовку записал: «высочайше повелено отклонить просьбы капитана 1 ранга Можайского».

Тем не менее А.Ф. Можайский 3 ноября 1881 года, получивший от Департамента торговли и мануфактуры привилегию (патент) «на воздухолетательный снаряд», все-таки собрал и опробовал свой самолет, названный им «Жар-Птицей». Материально ему помог прославленный герой русско-турецкой войны 1877-1878 годов и среднеазиатских походов М.Д. Скобелев, вскоре после постройки аэроплана Можайского отравленный за вольномыслие и великую любовь к России по приказу германского канцлера Бисмарка и главаря контрреволюционной «Священной дружины» банкира Гинцбурга.

Летом 1882 года (по-видимому, 20 июля) «Жар-Птица» поднялась в воздух. Это был первый в мире полет человека на аэроплане. И хотя самолет, пролетев несколько сот метров, потерпел аварию, наткнувшись на высокий столб, и хотя сам Можайский, умерший в нищете в ночь на 20 марта 1890 года, не увидел свое детище во втором полете, пылающие перья его «Жар-Птицы» и сейчас горят как путеводные маяки на творческом пути каждого отечественного авиаконструктора, каждого водителя крылатых машин!

Только при Советской власти была окончательно восстановлена историческая правда, доказано и подтверждено русское национальное и российское государственное первенство не только в изобретении аэроплана (самолета), но и в создании первого в мире самолета, поднявшегося в воздух. В 1955 году вышел в свет сборник документов «Александр Федорович Можайский, создатель первого самолета», подготовленный к печати Институтом истории естествознания и техники Академии Наук СССР. В том же 1955 году было опубликовано второе, исправленное и дополненное издание монографии Н. Черемных и И. Шипилова «А.Ф. Можайский - создатель первого в мире самолета», в котором увидели свет воспоминания старожила города Красное Село Петра Васильевича Наумова: «Я видел первый взлет самолета Можайского». Впервые этот мемуарный этюд был напечатан 3 апреля 1949 года в N 40(649) газеты «Искра», органа Красносельского райкома ВКП(б) и Исполнительного комитета Красносельского районного Совета депутатов трудящихся Ленинградской области, но Н. Черемных и И. Шипилов, перепечатав его в своей книге, сделали драгоценное свидетельство первого в мире полета самолета достоянием сотен тысяч читателей: «Много лет прошло с тех пор, когда я был мальчишкой и со своими товарищами-сверстниками резвился по улицам, проявляя ко всему захватывающий интерес.

Пришел мой отец с работы и говорит, что вблизи лагерей, недалеко от Красного Села, шумит какая-то чудная машина.

И вот я с группой мальчишек бегом бросился к военному полю. Там мы увидели множество собравшихся людей. Здесь были военные и гражданские. Чудная машина с большими крыльями, похожая на птицу, стояла на деревянном настиле. Вокруг нее суетились люди в морской одежде. Все ждали, что сейчас что-то произойдет не-обычайное.

Диковинная птица с огромными крыльями вдруг сильно зашумела, завертелись какие-то впереди нее кресты, и она сдвинулась с места, побежала по деревянному настилу, а затем оторвалась от земли и поднялась в воздух.

Удивлению не было конца. Все восторженно кричали, но больше всего мальчишки. После уже, когда я подрос, отец рассказал мне, что это была за машина, которая летала, как птица, и кто ее сделал. Эта чудная машина была первым самолетом в мире, ее изобрел русский моряк А.Ф. Можайский. Постройкой аэроплана он занимался долго, но его не поддерживало царское правительство. Он был вынужден продать половину дачи и на собственные деньги довести начатое дело до конца.

На 42-м году моей жизни я был призван в ряды царской армии. Участвуя в боях с германцами в Первой мировой войне, я увидел, как идеи русского изобретателя воплощались в жизнь. Русские самолеты делали налет на позиции немцев, внося своим появлением панику среди врагов.

Я слышал, что американцы утверждают, будто они первыми построили самолет в мире. Сущая ложь! Об американских изобретателях стало известно не менее двадцати лет спустя, как был построен самолет Можайского. Видно, господам из Америки не впервые присваивать первенство русских изобретателей». (А.Ф. Можайский - создатель первого в мире самолета. Издание второе, исправленное и дополненное. - М., Военное издательство Министерства Обороны СССР, 1955, с. 150).

В.Н. ПРИЩЕПЕНКО,

член Российской Народной Академии Наук

Русский исследователь и изобретатель в области воздухоплавания А.Ф. Можайский родился 9 (21) марта 1825 года в Роченсальме (ныне Котка) в Финляндии. Его отец, Фёдор Тимофеевич Можайский, был потомственным моряком, адмиралом русского флота. В 1823 году, тогда еще лейтенант, Федор Можайский был назначен помощником лоцман-капитана в 24-й флотский экипаж, который базировался в городке Роченсальм в Выборгской губернии. Александр стал первенцем в семье Можайских. Через год, в мае 1826 года, у Можайских родился другой мальчик, которого назвали Николаем. А еще через четыре года жена Федора Тимофеевича родила третьего сына, которого в честь деда назвали Тимофеем. В 1831 году Федора Тимофеевича произвели в капитан-лейтенанты и назначили капитаном Архангельского порта. С Балтики вся семья Можайских перебралась на Белое море. К тому времени у Александра, кроме двух братьев, появились и сестры: Екатерина и Юлия. Морское дело было профессией отца, и своим сыновьям Федор Тимофеевич прочил морскую службу. Когда старшему сыну исполнилось десять лет, родители привезли его в Петербург и отдали учиться в Морской кадетский корпус, директором которого в то время был адмирал Иван Федорович Крузенштерн.

19 января 1841 года Александр Можайский окончил учебу и был произведен в гардемарины. Причем он окончил корпус не только как судоводитель, но и как проектировщик кораблей. Предстояли еще два года практического плавания на парусных военных судах Балтийского флота. В течение этих двух лет Можайский ходил на фрегатах "Мельпомена", "Ольга", "Александр Невский". Так началась морская служба Александра Можайского, которой он отдал большую часть своей жизни. 1843 год он встретил мичманом, вскоре молодого офицера направили в Архангельск, где жили его отец, мать, сестры. В 1844 году Можайский совершил переход на 74-пушечном корабле "Ингерманланд" из Белого моря в Балтийское; годом позже снова крейсировал по Белому морю на шхуне "Радуга"; в 1846 году на этой же шхуне сделал свой второй переход из Белого моря на Балтику. Годы морской службы, 7 лет плаваний по Белому, Баренцеву, Норвежскому, Северному и Балтийскому морям закалили волю молодого моряка, умножили его знания и практический опыт.

В 1849 году, когда Александру Можайскому не исполнилось еще 25 лет, его произвели в лейтенанты . В период службы на Балтийском море, в 1850-1852 годах, Можайскому доводилось плавать на разных парусных военных судах. Сперва на маленькой, такой же, как и "Радуга", 16-пушечной шхуне "Метеор", потом на большом 84-пушечном корабле "Вола", длина корпуса которого была равна 60 м; наконец, на корабле "Память Азова" - родном брате "Ингерманланда" - новом, только что пришедшем из Архангельска. То были последние годы существования военного парусного флота, новые паровые суда шли на смену парусным. Уже в первые годы своей морской службы Можайский обратил на себя внимание как технически образованный, дисциплинированный, требовательный к себе и к подчиненным офицер. Вероятно, в 1852 году эти обстоятельства и повлияли на его назначение в состав экипажа одного из первых русских военных пароходов "Усердного". Во время годового плавания на "Усердном" Можайский ознакомился с двигателем, который оказал влияние на все развитие промышленности, транспорта и военного кораблестроения XIX столетия и до конца века оставался единственным типом двигателя, на базе которого можно было решить задачу полетов по воздуху.

В 1853-1854 годах лейтенант Можайский на фрегате "Диана" под командой С.С. Лесовского перешел из Кронштадта вокруг мыса Горн к Японии. Фрегат потерпел крушение во время землетрясения в бухте Симода у острова Хонсю, после чего личный состав "Дианы" по чертежам и под руководством Можайского, совместными усилиями русских и японцев построил шхуну "Хеда", на которой часть команды вернулась на родину. До сих пор в Японии помнят русского офицера, благодаря которому японцы получили представление о создании больших европейских судов. Сам Можайский в 1855 году перешел на американском торговом судне в Петропавловск-Камчатский, а оттуда в Амурский лиман. Через Сибирь он вернулся в Кронштадт, завершив, таким образом, кругосветное путешествие. Шла Крымская война, и в конце 1855 года Можайский был назначен на бриг "Антенор", который крейсировал в Балтийском море, охраняя подступы к Финскому заливу от диверсионных набегов англо-французских кораблей.

А в 1858 году А.Ф. Можайский был направлен в Среднюю Азию , где принял участие в Хивинской экспедиции, организуя ее передвижение по воде на специально построенных для этой цели судах. Он совершил поход до Бухары и составил первое описание водного бассейна Аральского моря и реки Амударья. По возвращении из экспедиции Можайский 8 сентября 1859 года получил очередной чин капитан-лейтенанта и был назначен старшим офицером 84-пушечного винтового корабля "Орел". На этом корабле Можайский ходил 2 года по Балтийскому морю, а в 1860-1861 годах руководил оснащением и установкой паровой машины на винтовом клипере "Всадник", строившемся в Пори (Финляндия). После спуска на воду клипера "Всадник" Можайский был назначен его командиром и ходил на нем по Балтийскому морю до 1863 года.

В 1860 году А.Ф. Можайский временно был откомандирован с флота и назначен на должность кандидата мирового посредника Грязовецкого уезда Вологодской губернии. Там офицеру предстояло вести работу по введению в жизнь "Положения о крестьянской реформе 1861 г." Со свойственной Можайскому энергией он достойно справился с порученной задачей. Далее в его жизни произошло еще одно важное событие. На одном из балов в Дворянском собрании состоялось его знакомство с будущей невестой и женой Любовью Дмитриевной Кузьминой. После венчания в церкви Св. Екатерины в Вологде молодые поселились в селе Котельникове (ныне Можайское) в доме, полученном в приданое женой А.Ф. Можайского. Офицер был в центре всех важных событий. Он присутствовал на заседаниях Вологодского статистического комитета по подготовке и участию в первой этнографической выставке в Москве. Но главным для Можайского являлись научные разработки по воздухоплаванию. Он оборудовал кабинет и столярную мастерскую, наблюдал за полетом птиц на Кубенском озере и реке Тошне, проводил опыты с воздушными "змеями". Сам ученый впоследствии назвал годы, проведенные в Котельникове, "годами плодотворного труда по вопросам воздухоплавания".

В связи с вынужденным сокращением численности флота после Крымской войны в 1863 году, прослужив во флоте 22 года, Можайский был уволен в отставку и следующие 16 лет служил в различных гражданских ведомствах по проведению крестьянской реформы. Тем не менее, в эти годы статской службы Можайский получает повышение в военном чине - в 1866 году он произведен в капитаны 2 ранга, а в 1869 году - в капитаны 1 ранга. В 1873 году был выбран почетным мировым судьей Брацлавского округа Подольской губернии; в этот же период предпринял попытки осуществить подъем с помощью воздушного змея. Мысль о создании летательного аппарата тяжелее воздуха появилась у Можайского еще в 1855 году, когда он начал вести наблюдения за полетами птиц и воздушных змеев. В 1872 году после ряда исследований и экспериментов Можайский установил зависимость между подъемной силой и лобовым сопротивлением при различных углах атаки и обстоятельно осветил вопрос полета птиц. В 1876 году он начал работать над проектом задуманного им летательного аппарата тяжелее воздуха. Немецкий исследователь и планерист Лилиенталь проделал аналогичную работу на 17 лет позднее Можайского.

В 1876 году Можайский, по свидетельству инженера П.А. Богословского, "два раза поднимался в воздух и летал с комфортом " на воздушном змее. Таким образом, он первым в мире летал на воздушных змеях, опередив на 10 лет французского испытателя Майо (1886), на 18 лет англичанина Баден-Поуэла (1894) и на 20 лет австралийца Харгрэва (1896). Кроме опытов с воздушными змеями, А.Ф. Можайский работал над созданием летающих моделей своего будущего самолета. Можайский произвел большое количество расчетов, исследований и экспериментов, в результате которых в сентябре 1876 года построил первую летающую модель самолета. Эта модель, названная им "летучкой", состояла из небольшой лодочки-фюзеляжа, к которой под углом была прикреплена одна прямоугольная несущая поверхность. Тягу модели создавали три воздушных винта, один из которых располагался в носу лодочки, а два других - в специально сделанных прорезях крыла. Винты приводились в движение скрученным резиновым жгутом или часовой пружиной. Для взлета и посадки модель имела четыре колеса, расположенных под фюзеляжем. Модель совершала устойчивые полеты со скоростью свыше 5 м/сек. Известный инженер-кораблестроитель, член Морского технического комитета, полковник П.А. Богословский писал по этому поводу: "Изобретатель весьма верно решил давно стоящий вопрос воздухоплавания. Аппарат, при помощи своих двигательных снарядов, не только летает, бегает по земле, но может и плавать. Быстрота полета аппарата изумительная; он не боится ни тяжести, ни ветра и способен летать в любом направлении... Опыт доказал, что существовавшие до сего времени препятствия к плаванию в воздухе блестяще побеждены нашим даровитым соотечественником".

После того как полеты модели показали, что путь, которым шел изобретатель, был правильным, он приступил к разработке проекта летательного аппарата в натуральную величину. Однако если предшествующие работы Можайский мог выполнить на собственные средства, то сооружение самолета в натуральную величину требовало значительных денежных сумм, которыми он не располагал. Поэтому в начале 1877 года он решил "подвергнуть свое изобретение суду научной критики, предложив военному министерству использовать свой проект для военных целей в предстоящей войне с Турцией". Можайский обратился к председателю воздухоплавательной комиссии военного министерства графу Тотлебену с просьбой исходатайствовать ему необходимые средства "для дальнейшего производства изысканий и опытов как над движением проектированного снаряда, так и для определения различных данных, необходимых для рационального и правильного устройства всех составных частей такого снаряда".

20 января 1877 года по распоряжению военного министра графа Милютина для рассмотрения проекта Можайского была образована особая комиссия . В состав этой комиссии вошли крупнейшие представители русской науки и техники: Д.И. Менделеев, Н.П. Петров (автор всемирно известной гидродинамической теории трения), генерал-лейтенант Зверев, полковник П.А. Богословский и военный инженер Струве. После двух заседаний комиссия представила Главному инженерному управлению подробный доклад о проекте Можайского. В докладе было указано, что изобретатель "в основание своего проекта принял положения, признаваемые ныне за наиболее верные и способные повести к благоприятным конечным результатам". Благодаря поддержке Д.И. Менделеева было решено отпустить изобретателю 3000 рублей на дальнейшие работы.

14 февраля 1877 года Можайский представил Главному инженерному управлению свою программу опытов над моделями летательного аппарата. Она предусматривала исследование воздушных винтов, определение размеров и форм рулевых и несущих поверхностей, удельной нагрузки на крыло, разрешение вопроса управляемости и прочности самолета. Опыты Можайского над большим воздушным винтом, приводимым в движение паровой машиной, были первыми в мире опытами такого порядка. Получив лишь часть обещанной суммы (2192 рубля), изобретатель взялся за осуществление своей программы. Работать ему приходилось в трудных условиях. Материальное положение его было крайне тяжелым. Невзирая на трудности и крайнюю нужду, Можайский построил новую модель аэроплана. Эта модель, по свидетельству современников, "летала совершенно свободно и спускалась очень плавно".

Решив перейти к постройке самолета в натуральную величину, 23 марта 1878 года Можайский обратился в Главное инженерное управление с докладной запиской, в которой указывал, что "требуемые для разрешения вопроса данные могут быть получены только над аппаратом таких размеров, на котором силою машины и направлением аппарата мог бы управлять человек" и просил об отпуске средств на строительство аэроплана, стоимость которого им была определена в 18 895 рублей. Это предложение рассматривалось уже другой комиссией, генерала Германа Паукера, и 15 июня 1878 года было отклонено. По некоторым данным, к отклонению проекта самолета Можайского была причастна и агентура иностранных разведок, действовавших при царском дворе. В частности, руководитель комиссии, генерал Паукер не без оснований подозревался в прогерманском шпионаже. Комиссия забраковала проект Можайского под нелепейшим предлогом "явной несогласности его взглядов со мнениями зарубежных авторитетов, кои рекомендуют слепо подражать природе и возлагают надежды только на аппараты с машущими крыльями...". Надежды Александра Федоровича на материальную помощь царского правительства рухнули как карточный домик.

Предложение Можайского сопровождалось подробными чертежами самолета , расчетами и пояснительной запиской, содержащей описание аппарата. В описании говорилось, что самолет состоит: из лодки, служащей для помещения машины и людей; из двух неподвижных крыльев; из хвоста, который может подниматься и опускаться и служить для изменения направления полета вверх и вниз; из винта большого переднего; из двух винтов малых на задней части аппарата; из тележки на колесах под лодкою, которая служит для того, чтобы аппарат, поставленный наклонно, около 4 градусов к горизонту, переднею частью вверх мог сперва разбежаться по земле против воздуха и получить ту скорость, которая необходима для парения его; из двух мачт, которые служат для укрепления его крыльев и связи всего аппарата по его длине и для подъема хвоста. В качестве двигателей предусматривалась установка двух паровых машин общей мощностью 30 л.с. Одна из машин должна была работать на носовой тянущий винт, а другая - через передачу на два задних толкающих винта. Аппарат, по замыслу изобретателя, мог совершать посадку и на воду, для чего фюзеляжу была придана форма лодки. Впервые разработав фюзеляжный тип самолета, Можайский на 30 с лишним лет опередил западноевропейских и американских конструкторов, которые только в 1909-1910 годах начали строить подобные самолеты. Идея использовать фюзеляж-лодку для посадки на воду впервые была претворена в жизнь в 1913 году другим русским конструктором и изобретателем Д.П. Григоровичем - создателем первого лодочного гидроаэроплана. Помимо разработки проекта Можайский подробно описал технику взлета своего самолета и предусмотрел установку на нем аэронавигационного оборудования: компаса, измерителя скорости, барометра-высотомера, двух термометров и прицела для производства бомбометания. Самолет, по замыслу Можайского, предназначался для бомбардировочных и разведывательных целей.

В конце пояснительной записки Можайский указывал, что "постройка аппарата с технической стороны не представляет ни затруднений, ни невозможностей". Экспертная комиссия, в состав которой на этот раз входили генерал Паукер, генерал Геря и полковник Вальберг, на своем первом заседании, происходившем 12 апреля 1878 года, усомнилась, что аппарат сможет парить в воздухе при помощи воздушных винтов, и предложила автору проекта представить новые данные и расчеты по этому вопросу. Для удовлетворения требования комиссии Можайский после консультации с академиком Чебышевым составил дополнительную записку, в которой дал подробный анализ работы винтов в воздухе и подкрепил их обоснованными расчетами. Рассмотрев пояснительную записку на втором заседании, комиссия вынесла поразительное по своему невежеству решение, в котором говорилось, что она "не находит ручательства в том, чтобы опыты над снарядом г. Можайского, даже и после различных возможных в нем изменений, могли привести к полезным практическим результатам, если не будет устроен им снаряд на совершенно иных основаниях, с подвижными крыльями, могущими менять не только свое положение относительно гондолы, но и свою форму во время полета". "Сумма, испрашиваемая ныне г.Можайским, настолько значительна, - записали в своем решении эксперты, - что комиссия не решается приветствовать ее ассигнования..."

Можайский, протестуя против такого решения, обратился к военному министру Ванновскому с просьбой об его отмене. Однако Ванновский, даже не ознакомившись с существом дела, утвердил решение комиссии. Тогда Можайский написал письмо начальнику Главного инженерного управления генералу Звереву, в котором указывал: "Комиссия, обсуждая и ведя дело канцелярским и келейным путем, отняла у меня возможность представить ей мои окончательные выводы о размерах частей аппарата, силе его машины и других условиях и с самого начала сделала все, чтобы убить во мне уверенность в возможности осуществления моего проекта". Генерал Зверев на письмо Можайского не ответил. Правительственные организации отказались финансировать изобретателя. Только передовая русская интеллигенция и работавшие вместе с ним простые рабочие поддержали его и оказали посильную помощь. Ближайшие помощники Можайского - Голубев, Яковлев, Арсентьев - продолжали работать под его руководством.

В 1879 году капитан I ранга Можайский вновь зачислен на действительную военную службу и направлен в Морской кадетский корпус, где вел курс морской практики. В декабре 1879 года в Петербурге состоялся VI Всероссийский съезд врачей и естествоиспытателей. Программа работы физической секции съезда носила выраженный воздухоплавательный уклон. С докладами выступали знаменитые деятели науки Менделеев, Маневский, Жуковский, Соковнин, Ладыгин, Рыкачев, Костович, Можайский, Клиндер, Бертенсон и другие. 27 декабря прозвучал знаменитый доклад Д.И. Менделеева "О сопротивлении жидкостей и воздухоплавании". Интерес к воздухоплаванию, проявленный Менделеевым, в значительной степени содействовал изменению мнения образованной публики об этом явлении. Тогда воздухоплавание воспринималось как акробатика и циркачество. Менделеев раскрыл перспективы воздухоплавания и доказал, что правильное использование летательных аппаратов требует разнообразных сведений, сложных исследований и людей со специальной подготовкой. Доклад Менделеева вызвал живой отклик у энтузиастов воздухоплавания, среди которых были армейские и флотские офицеры и их гражданские единомышленники. После доклада, на квартире лейтенанта флота В.Д. Спицына, Менделеев продолжил свое выступление: "Интерес к воздухоплаванию и аэронавтике возрастает в России с каждым годом и среди разных слоев населения. В разных городах появляются все новые и новые изобретатели. Надо, чтобы о таких людях знали все патриоты. Тогда с каждым годом будет увеличиваться число подражателей, появятся новые проекты, развитие летания пойдет с большим успехом..." Пророческие слова Менделеева предопределили создание в октябре 1880 года Русского общества воздухоплавания.

А.Ф. Можайский продолжал хлопоты. Уверенный в реальности своего изобретения, решив довести до конца начатое дело, он обратился к морскому министру С.С. Лесовскому (своему бывшему командиру на фрегате "Диана") с целью получения средств на постройку паровых машин. Лесовский, зная изобретателя лично, ходатайствовал перед министром финансов об отпуске Можайскому 5000 рублей, но получил отказ. Тогда Можайский обратился в военное ведомство к генерал-адъютанту Грейгу и добился от него обещания в поддержке при условии, если морской министр также будет об этом ходатайствовать. Лесовский, "ввиду действительно важных в военном отношении результатов, которые можно ожидать от успешного решения вопроса о воздухоплавании", просил о выдаче Можайскому 2500 рублей (вместо просимых ранее 5000 руб). Ходатайство морского министра на этот раз было удовлетворено. На полученные деньги Можайскому удалось заказать в Англии два паровых двигателя в 20 и 10 л.с. с водотрубным котлом и холодильником к ним. Заказ был выполнен и 21 мая 1881 года Можайский привез их в Петербург. Это были двухцилиндровые вертикальные паровые машины компаунд облегченной конструкции. Топливом служил керосин. Можайский продолжал работать над своим изобретением, а затем решил запатентовать его. 3 (15) ноября 1881 года (по заявке от 4 (16) июня 1880 года) он получил "привилегию" на изобретённый им "воздухолетательный снаряд" (самолёт), первую в России.

Оставалось собрать аэроплан и испытать его в воздухе, но денег у Можайского больше не было. Для производства некоторых работ изобретатель обратился за помощью на Балтийский завод. Но дирекция завода, узнав, что у изобретателя нет денег, отказала ему. Тогда Александр Федорович, скрепя сердце, обратился к министру Императорского двора графу И.И. Воронцову-Дашкову. В докладной записке на его имя Можайский указывал, что он, "посвятив себя разрешению вопроса воздухоплавания, затратил на это все свои средства и в настоящее время, когда остается собрать аппарат и сделать окончательные пробы, он не имеет на это никаких денежных средств, почему ввиду того громадного значения, которое может оказать в случае успеха аппарат в военном деле, осмеливается просить об исходатайствовании ему от правительства 5000 рублей для сборки аппарата и опытов над ним". Воронцов-Дашков представил докладную записку А.Ф. Можайского "на благовоззрение" Александра III. Самодержец затребовал справку и документы. Ему без промедления прислали копию письма Можайского к генерал-лейтенанту К.Я. Звереву от 8 июля 1878 года с протестом против неправильного решения комиссии Паукера. А генерал-адъютант фон Кауфман и генерал-майор Вальберг "словесно доложили": "Опасно, Ваше величество, строить в России на казенные средства воздухолетательный аппарат. Вдруг им какой-нибудь революционер воспользуется, на Вашу особу с неба посягнет?!" В итоге, под диктовку императора генерал-адъютант Банковский записал: "высочайше повелено отклонить просьбы капитана 1 ранга Можайского".

Упорство А.Ф. Можайского все же увенчалось успехом. Военное ведомство выделило место для постройки "летательного снаряда" на Военном поле Красного Села под Санкт-Петербургом. Не желая отказаться от воплощения в жизнь своей заветной мечты, он продал или заложил все, что имело ценность (даже наручные часы, обручальные кольца, столовые ложки и форменный сюртук!). На деньги, вырученные от продажи личных вещей и занятые у родных и заинтересованных лиц (солидную материальную помощь оказал прославленный герой русско-турецкой войны 1877-1878 годов и среднеазиатских походов М.Д. Скобелев), Можайский приступил непосредственно к постройке самолёта и весной 1882 года закончил его сборку. В июле 1882 года капитану 1 ранга Можайскому было присвоено звание генерал-майора с увольнением от службы "по домашним обстоятельствам". В 1886 году Можайскому было присвоено звание контр-адмирала.

Летом 1882 года самолет, названный им "Жар-Птицей", был готов к испытаниям. Для разбега самолета была построена специальная взлетная дорожка в виде наклонного деревянного настила. Испытания самолета Можайского производились в условиях большой секретности. 20 июля 1882 года на Военном поле в Красном Селе собрались представители военного ведомства и Русского технического общества. Самому Можайскому лететь не разрешили, так как ему было уже 57 лет. Испытывать самолет в воздухе было доверено механику, помогавшему Можайскому - И.Н. Голубеву. Самолет, пилотируемый Голубевым, поднялся в воздух и, пролетев некоторое расстояние по прямой, сел. Аппарат весом 57 пудов (около 934 кг) летел со скоростью 11 метров в секунду. Пропеллеры крутились паровыми двигателями мощностью 10 и 20 л.с. При посадке было повреждено крыло самолета, а механик получил травму. Несмотря на это, Можайский был доволен результатами испытания, так как впервые была практически доказана возможность полета человека на аппарате тяжелее воздуха. Казалось, теперь обеспечены всеобщее признание и поддержка со стороны правительства. Однако на деле получилось совсем иное. Изобретение А.Ф. Можайского было объявлено военной тайной, и строжайше запрещалось писать что-либо о самолете. Никакой помощи изобретателю по-прежнему не оказывалось. Царские чиновники и иностранцы на русской службе сделали все для того, чтобы не только успехи русского изобретателя, но и его имя были забыты.

Можайский сразу же после испытаний приступил к улучшению конструкции самолета и спроектировал для него новые, более мощные машины. После того как были уточнены расчеты и разработан новый проект самолета, Можайский 21 января 1883 года представил его в VII (воздухоплавательный) отдел Русского технического общества . На специально созванном заседании, председателем которого был М.А. Рыкачев, Можайский сделал сообщение о своей новой конструкции самолета и обо всех проделанных им работах. Для подробного рассмотрения новых работ была создана комиссия, в которую помимо представителей воздухоплавательного отдела вошли представители и II (механического) отдела Русского технического общества. Комиссия, ознакомившись с результатами работ изобретателя, признала желательным, "чтобы VII отдел оказал содействие А.Ф. Можайскому - окончить его прибор и произвести интересные опыты над летательным прибором столь больших размеров". Но VII отдел материальной помощи оказать не мог, и Можайский вынужден был снова обратиться в военное министерство.

Из министерства ему ответили, что "продолжение испытания изобретенного им аппарата приняло на себя императорское Русское техническое общество, которому и назначена определенная на этот предмет сумма". Военное министерство решило не выделять средств на сомнительные изобретения, тем более, что за границей подобные опыты высмеивались благодаря мифу о том, что американский математик и астроном Саймон Ньюкомб в 1870-е годы научно доказал, что аппарат тяжелее воздуха не может летать. Однако никакой суммы ни изобретатель, ни Русское техническое общество так и не получили. Как сейчас стало известно, ассигнования не были выданы вследствие вмешательства генеральных штабов иностранных государств, которым царское правительство отдавало заказы на поставку вооружений для армии и флота. В 1885 году Можайский подал заявление в Главное инженерное управление, в котором указывал, что им получены новые практические выводы, "представляющие возможность сделать изложение теории более ясным, а вычисления более определенными", и просил не отказать в отпуске средств на производимые им работы. Комиссия, рассмотрев заявление изобретателя 29 июня 1885 года, отметила, что она "не видит никакого повода к ходатайству о пособии г.Можайскому". Еще семь лет до самой смерти А.Ф. Можайский на свои ничтожные средства, без какой-либо помощи со стороны правительства, продолжал работу по совершенствованию своего аппарата. Он был вынужден продать не только свои имения в Вологодской губернии и на Украине, но и личные вещи. Но завершить свои труды он не успел.

Александр Федорович Можайский умер в нищете в ночь на 20 марта (1 апреля) 1890 года. Он так и не увидел свое детище во втором полете. Без почестей контр-адмирала похоронили на Смоленском православном кладбище Петербурга. Уже в наше время, в 1977 году, силами Академии им. А.Ф. Можайского был установлен памятник на могиле выдающегося человека, давшего России приоритет в создании самолета.

После смерти изобретателя его самолет долгие годы стоял под открытым небом в Красном Селе и, когда военное ведомство отказалось его купить, был разобран и перевезен в имение Можайских близ Вологды, где и сгорел в 1895 году. И если во Франции "Авион III" Адера (аэроплан со складывающимися крыльями постройки 1897 года) сумели сохранить как реликвию, то российские чиновники сделали все для того, чтобы от изобретения Можайского не осталось и следа. Даже имя изобретателя оказалось непризнанным в царской России. После его смерти никто не позаботился сохранить архив и модели, на которых экспериментировал изобретатель, затерянной оказалась даже могила Можайского.

17 декабря 2003 года весь мир (Россия - не исключение) отмечал 100 лет со дня полета первого в мире самолета. Аэроплан, построенный братьями Уилбуром и Орвиллом Райт, поднялся в воздух и пролетел 37 метров за 12 секунд в местечке Китти Хоук в штате Северная Каролина. Как считается, с того дня и началась история авиации. Впрочем, бразильцы считают первым летчиком своего соотечественника Альберто Сантоса-Дюмонта. В Париже 12 ноября 1906 года бразилец на аппарате собственной конструкции пролетел 220 метров. Хотя Сантос-Дюмонт поднял свой самолет в небо позже братьев Райт, он, в отличие от американцев, стартовал без помощи катапульты и сильного ветра, а значит, по мнению бразильцев, именно его полет следует считать первым. Но мы часто забываем о том, что первый в мире аэроплан был построен в России на 20 лет раньше братьев Райт - в 1883 году, а его изобретатель - отставной генерал-майор Александр Можайский. Основываясь на опытах Можайского, русские инженеры-конструкторы создали в 1913 году на Балтийском заводе в Петербурге тяжелый самолет "Русский витязь". Вслед за ним в 1914 году под руководством И.Сикорского была построена серия самолетов типа "Илья Муромец". Это был первый в мире тяжелый многомоторный бомбардировщик с двигателями, расположенными в крыле. Исключительным по своим качествам оказался самолет-гигант "Святогор", спроектированный в 1915 году конструктором В.А. Слесаревым.

Теперь, когда история развития авиации хорошо изучена, можно по достоинству оценить заслугу русского моряка-изобретателя, предложившего в 1878 году конструкцию самолета, все пять основных элементов которого присущи современным самолетам. Александр Федорович Можайский вынашивал дерзновенные мечты о создании летательного аппарата тяжелее воздуха, занимался научными исследованиями по вопросам воздухоплавания. Ради осуществления этой мечты он оставил службу. Гений Можайского на десятилетия опережал его эпоху. Не получая ни помощи ни средств от государства, он не сдавался и продолжал свои исследования в области воздухоплавания, а в конце жизни написал о себе: "Я желал быть полезным своему Отечеству..."

Американцы братья Райт совершили свой полёт в декабре 1903 года. Как считается, с того дня и началась история авиации. Но первый в мире самолет был построен и испытан русским конструктором А.Ф. Можайским на двадцать лет раньше. А.Ф. Можайский родился 9 марта 1825 г. в семье потомственного моряка, окончил Морской кадетский корпус в 1841 г. ходил по Балтийскому и Белому морям. В 1863 г. был уволен в отставку в связи с вынужденным сокращением численности флота после Крымской войны, но в 1879 г. вновь зачислен на военную службу в чине капитана 1 ранга и направлен в Морской кадетский корпус. В июле 1882 г. Можайскому присвоено звание генерал-майора. Позднее Можайскому было присвоено звание контр-адмирала. Над проектом летательного аппарата тяжелее воздуха Можайский работал с 1876 г.
Всё началось с того, что он начал тщательно наблюдать за полётами птиц и воздушных змеев. Проведя большое количество расчётов, исследований и экспериментов, в сентябре 1876 г. Можайский построил первую летающую модель самолета. Его консультировали крупнейшие русские учёные. Можайский открыл один из законов аэродинамики: для возможности полёта «существует некоторое отношение между тяжестью, скоростью и величиной плоскости». Математически это позднее обосновал Н.Е. Жуковский. После успешных полётов модели изобретатель приступил к разработке проекта летательного аппарата в натуральную величину. Работая над моделью самолета, Можайский пользовался собственными сбережениями, но сооружение самолета в натуральную величину требовало значительных сумм, которых у конструктора не было.
В начале 1877 г. Можайский обратился к воздухоплавательной комиссии военного министерства с просьбой выделить ему необходимые средства для дальнейших опытов. Для рассмотрения проекта Можайского была образована особая комиссия, в состав которой вошли крупнейшие представители русской науки и техники. Благодаря поддержке Д.И. Менделеева было решено отпустить изобретателю 3000 рублей на дальнейшие работы. Можайский получил лишь часть обещанной суммы, но построил новую модель самолета. Весной 1878 года он обратился в Главное инженерное управление с просьбой выделить на строительство аэроплана около 19 тысяч рублей. Комиссии были представлены подробные чертежи самолета, расчёты и пояснительная записка. Самолёт, по замыслу Можайского, предназначался для бомбардировки и разведывательных полётов. В состав комиссии входили иностранцы, комиссия усомнилась в полезности проекта Можайского и отказала в выделении денег.

Можайский продолжил работать над своим аппаратом на деньги частных лиц, понимавших значение этих опытов, и в 1881 г. запатентовал его. Это был патент (как его именовали, привилегия) на первый в мире самолёт. Несколько раз Можайский обращался к правительству с ходатайством о денежной помощи, но ему отказывали. И всё-таки летом 1882 г. аппарат был готов к испытаниям. Испытания самолета Можайского проводились в условиях большой секретности в Красном Селе под Петербургом 20 июля 1882 г. Самолет, набрав необходимую скорость, поднялся в воздух, пролетел несколько секунд и сел, при этом было повреждено крыло. Была практически доказана возможность полета человека на аппарате тяжелее воздуха. Изобретение А.Ф. Можайского было объявлено военной тайной, но никакой помощи изобретатель по-прежнему не получал. Над совершенствованием своего аппарата Можайский трудился до последних дней.
После смерти изобретателя его самолет долгие годы стоял, разрушаясь, под открытым небом в Красном Селе, а затем был перевезен в имение Можайских под Вологдой. Сарай, в котором стоял самолет, сгорел, и машина-реликвия погибла в огне. Имя Можайского в царской России было забыто, и только советские историки вспомнили о нём.
А.Ф. Можайский похоронен в Санкт-Петербурге на Смоленском кладбище (нужно пройти по Казанской дорожке до её пересечения с Благовещенской и, стоя спиной к церкви, сделать 50 шагов вправо).