Как соотносится красота и польза на примере памятников архитектуры.

Есть ли в красоте какая-то польза? Конечно, ведь красота радует взгляд, поднимает настроение, раскрывает ценность природы, жизненных явлений и др. Красивое всегда гармонично, ему присуще чувство меры. Не случайно даже математики говорят, что истинная формула всегда лаконична и красива по начертанию.

Если строго разграничить искусство и обыденную жизнь, то можно сказать, что красота — это привилегия искусства, а польза — привилегия обычной жизни. Но подобного разграничения не существует, так как искусство активно вторгается в нашу жизнь в виде оформления интерьеров, мебели, одежды, книг, архитектуры зданий, дизайна машин и бытовой техники, музыкальной среды, песенно-танцевальных ритмов и т. д. А обыденная жизнь становится содержанием худо­жественных произведений. Такое взаимопроникновение обеспечивает гармонию красоты и пользы.

Во все времена искусство давало возможность людям запечатлеть эпизоды повседневной жизни. Благодаря этому мы имеем представление о том, как жили и что ценили люди от глубокой древности до наших дней.

Красота для древних народов не была самоцелью. Для них красивым было то, что в наибольшей степени способствовало выживанию и победе. Красивое — это прежде всего быстрое, сильное, стремительное.

И в последующие эпохи люди по- разному воспринимали красоту и пользу окружающего мира. Например, фламандские художники XVII в. восхищались великолепием огромного количества снеди. Их грандиозные полотна вмещали фрукты, овощи, дары моря. А голландские художники того же времени радовались тихому домашнему уюту.

В эпоху барокко искусство отражало напряженную эмоциональную жизнь человека, его сложный и многообразный внутренний мир. В живописи, скульптуре, музыке получила воплощение борьба противоположных сил: света и тьмы, силы и слабости, грубой власти и нежной покорности. Это повлекло за собой замысловатые, причудливые и противоречивые фор­мы искусства.

Сцены заурядных или даже трагических событий, которые в обычной жизни далеки от представлении о прекрасном, в художественном воплощении обретают высокий смысл и красоту. Их польза в том, что они побуждают нас к размышлению, переживанию, состраданию, помогают открыть новые грани окружающей действительности и своего внутреннего мира и тем самым приобщиться к творчеству.

Одним из самых полезных для жизни человека искусств является архитектура.

Архитектура (лат. architectura)

Искусство проектировать и строить здания, сооружения, организующие пространственную среду, искусство формирования этой среды для жизни и деятельности людей, доставляющее эстетическое наслаждение.

Если сравнивать архитектуру с другими искусствами, то по мере условности к ней ближе всего музыка. Ведь музыка так же как архитектура и математика, не имеет аналогов в окружающем мире — ее форма абстрактна. Не явилось ли это основанием для постоянного сравнения архитектуры с музыкой? «Застывшей музыкой» назвал архитектуру Ф. Шеллинг; «отзвучавшей мелодией» — И.-В. Гёте. Многие композиторы были тонкими ценителями архитектуры.

С древнейших времен человек научился строить для себя жилище. Для этого использовались природные материалы, которыми была богата окружающая местность. Большое количество домов образовывало поселения. Для обороны от врагов поселения обносились стенами, огораживались тыном или частоколом, плетнем или деревянной стеной. Поэтому русское слово «город» первоначально означало «укрепление» и произошло от выражений «огораживать», «обносить ог­радой», «городить».

Планировка и строительство городов — это одна из областей архитектуры, она получила название «градостроительство». Планировка городов Античности, Средневековья, эпохи Возрождения, древнерусских городов во многом различалась.

В Античности на укрепленном холме строили храмовый комплекс. Примером может служить Афинский Акрополь — политический, религиозный, культурный центр города. Он был ориентиром среди располагавшейся внизу прямоугольной сетки улиц.

Каждый средневековый город ограждали могучими каменными стенами с зубцами и башнями, окружали глубоким рвом, делая его мощной, надежной крепостью. Город-крепость имел оборонительное значение, овладеть его воротами означало овладеть всем городом. В отличие от западноевропейского города, заключенного в высокие каменные стены, раз и навсегда определившие его границы, город средневековой Руси был слит с природой и сельским окружением. Русский город и его оборонительные укрепления возводились с учетом условий природного ландшафта. Немаловажную роль в выборе места для будущего города играло эстетическое чувство людей. Летописи сохранили много рассказов, содержащих такие сообщения: «и виде место красно и лесно на горе... И возлюбив место то и помысли, да сожижет на нем градец мал» (Ипатьевская летопись).

Город обычно вырастал на возвышенном месте. Центральное место в его композиции и силуэте занимал детинец (с XIV в. — кремль). Он был внутренним ядром городских укреплений, под его защиту уходили люди после падения внешнего пояса обороны. В кремле были сосредоточены самые большие, монументальные сооружения — собор и дворец. Характерным примером является план древней Москвы.

Центром западноевропейского города был кафедральный собор. Поблизости располагалось административное здание ратуши и рыночная площадь. Улицы стекались к ним по касательной от городских ворот. Феодальный замок располагался за городской чертой.

Экономическим и стратегическим центром восточного средневекового города была площадь, на которой строилось медресе — высшая школа, готовящая служителей культа, учителей и т. п. Рядом с мечетью высились минареты — башни, с которых мусульман призывали на молитву. Важную роль в архитектурной композиции города играл дворец правителя и торговая часть — караван-сарай, базар (торговые купола). От площади к городским воротам разбегались дороги. По ним в мирное время шли в город караваны со всего света, в военное время перемещались воины.

В эпоху Возрождения архитекторы вновь обратились к античной традиции градостроительства: в конце широких прямых улиц обязательно размещался какой-нибудь архитектурный ансамбль, определяющий величественность перспективы.

Выдающийся архитектор XVI в. Палладио Андреа писал: "...В каждой постройке должны быть соблюдены... три вещи, без которых ни одно здание не может заслужить одобрения: это польза и удобство, долговечность, красота.

Говорить об архитектуре, оценивать сооружения разных эпох и народов, понимать существо и смысл содеянного человечеством невозможно без раскрытия содержания этой классической формулы зодчества. Сменяются эпохи, архитектурные стили, изменяется материал, из которого выполняются сооружения, но эти три качества остаются непременными для каждой постройки, претендующей называться произведением архитектуры.

Прочность является непременным условием для сооружений, так как их разрушение угрожает жизни людей и наносит материальный ущерб обществу. От прочности зданий зависит и их долговечность. Поскольку возведение зданий и сооружений требует больших материальных затрат, срок службы их должен быть столь длительным, как того требует экономика их эксплуатации.

Провозгласил в начале XX в. немецкий архитектор Б. Тауг.

Вот противоположная точка зрения.

"По-настоящему прекрасным является только то, что ничему не служит",-утверждал французский писатель XIX в. Т. Готье.

В самом дело, разве гигантский размер и геометрия пирамид Египта, абсолютно но нужные для захоронения одного человека (даже фараона), не придают им необыкновенную выразительность?

Разве ряд колонн, окружающий собственно здание (целлу) древнегреческого храма и являющийся чистейшей декорацией, не придает этому сооружению скульптурную пластичность и особое изящество?

Разве восьмиколонный портик фасада Большого театрав Москве, шпиль Петропавловской крепостив Ленинграде и колоннада собора Святого Петра в Риме - все эти функционально бесполезные элементы - не придают перечисленным сооружениям прекрасный неповторимый облик?

Итак, две противоположные точки зрения. А где жe истина?

гающее намеренное тиражирование сооружений, возводимых по одно­му и тому же проекту); таким образом, асимметрия композиционного решения способствует индивидуализации облика сооружения, делает его сложным, «многосоставным», неуравновешенным, динамичным.

Наше восприятие архитектурной композиции в большой мере оп­ределяется свойствами составляющих ее форм и их расположением в пространстве. По своей композиционной роли формы могут быть под­разделены на основные и частные. Первые, как правило, в основном совпадают с главными объемами сооружения; вторые же, «аккомпа­нируя» первым, способствуют дифференциации общего впечатления, производимого сооружением. К такого рода частным формам можно отнести порталы, крыльца, галереи, эркеры, балконы, надстройки в виде башенок или небольших куполов и т. д.

К числу основных свойств архитектурной формы относятся ее гео­метрический вид(куб, конус, пирамида, сфера и т. п.), абсолютная ве­личина, фактура и цвет поверхностей. Архитектурные формы могут быть расположены в организованном зодчим пространстве по-разно­му: под разными углами, на различной высоте, в условиях разной ос­вещенности - и все это сказывается на их восприятии зрителем.

Важнейшей характеристикой формы выступает соотношение ее размеров. Этой характеристикой во многом определяется такое свой­ство формы, как се масса. Понятия архитектурной и физической мас­сы не одинаковы. Можно представить себе одинаковые по объему и выполненные из одного материала (т. е. одинаковые по физической массе) формы в виде объемного прямоугольника (параллелепипеда), которые различаются соотношениями основных размеров,- от куба до сильно вытянутого по вертикали стержня с малым поперечным се­чением. Особенности нашего зрительного восприятия таковы, что ку­бическая форма будет казаться тяжелой, громоздкой, неподвижной, тогда как форма, напоминающая стержень,- легкой и динамичной, устремленной ввысь.

Отмеченные свойства учитываются и при классификации архи­тектурных композиций в целом; различают объемные (примерное ра­венство размеров основной формы по трем координатным осям), пло­скостные (преобладание двух размеров над третьем) и линейные (до­минирование одного размера) композиции. Линейные композиции могут развиваться как по горизонтали, так и по вертикали; в послед­нем случае они называются высотными. Еще один вид - глубин­но-пространственная композиция - развивается в пространстве так, что составляющие ее формы образуют определенную последова­тельность, постепенно разворачивающуюся перед зрителем по мере его перемещения в этом пространстве. Это наиболее сложный, но и самый распространенный вид архитектурной композиции, обеспечи-

4. Красота. Архитектурный образ. Образно-композиционные средства. Стиль в архитектуре

Перейдем теперь к характеристике третьей составляющей триады Витрувия - «красоте».

Разобраться в том, чем определяется красота (или безобразие) того или иного произведения архитектуры, совсем не просто, тем бо­лее, что в разные эпохи и у разных народов критерии красоты (эстети­ческие требования) могут сильно отличаться друг от друга.

В архитектуре красота, эстетическая выразительность компози­ции зависят от того, какие формы ее составляют и каким образом они объединены друг с другом. Выбор архитектором служащих для этого композиционных приемов зависит и оттого, каквданном случае орга­низуется пространство, и оттого, какие материалы и конструкции ис­пользованы, в какой мере они выявлены в архитектурных формах. Ар­хитектурная композиция, таким образом, оказывается органически связанной с функцией (через соответствующую ей организацию про­странства, через решение плана) и с конструктивно-технической ос­новой сооружения (через тектонику). Итак, красоту в архитектуре ни­как нельзя считать лишь каким-то «внешним» качеством, выявляю­щимся в облике сооружения; оценивая эстетические свойства произ­ведения архитектуры, мы обязательно должны учитывать и степень соответствия этого произведения своему назначению и вопросы тек­тоники. Кроме того, важным фактором, определяющим нашу эстети­ческую оценку здания или сооружения, является характер его взаимо­действия как с окружением - природным или архитектурным,- так и с самим человеком.

Все многообразие планировочных решений, применяющихся в архитектуре, может быть сведено к двум принципиально разным схе­мам - симметричной и несимметричной. Симметрия композиции может быть выражена относительно некоторой плоскости или оси, проходящей через центр плана. В последнем случае говорят о «цен­трических» композициях. Если центрическое здание завершается ку­полом, то его называют центрально-купольным. Все симметричные постройки похожи друг на друга именно своей симметричностью; сле­довательно, использование симметричных планов помогает подчерк­нуть единообразие, родственные черты различных сооружений, спо­собствует объединению их в обширное архитектурное «сообщество». Благодаря симметрии внутреннее пространство и объем сооружения приобретают такие эстетические качества, какчеткость, ясность, упо­рядоченность, уравновешенность. С другой стороны, все асимметрич­но скомпонованные здания или сооружения принципиально неповто­римы (мы не берем здесь в расчет типовое строительство, предпола-

ской деревянной церкви). Частным и наиболее простым случаем рит­мического порядка является метр - повторение через равные интер­валы тождественных форм (например, колонны в колоннаде или арки в аркаде). В обиходе и такой порядок часто называют ритмическим. Это допустимо, тем более, что при восприятии здания в натуре (в ра­курсе) метрические ряды действительно преобразуются в ритмиче­ские за счет иллюзорного сокращения размеров и интервалов между одинаковыми элементами композиции по мере их удаления от глаза наблюдателя.

Эстетические качества архитектурной композиции сильно зависят от ее пропорционального строя. Пропорцией (от лат. соотношение, соразмерность) в математике называется равенство отношений не­скольких величин. В архитектурном сооружении определенными чи­словыми отношениями связаны размеры всех входящих в композицию форм. Одна из важнейших задач, решаемых архитектором в процессе проектирования, состоит в отыскании таких отношений и пропорций, которые наилучшим образом отвечают композиционному замыслу. Большинство теоретиков архитектуры считают, что в правильном оп­ределении пропорций - ключ к достижению гармоничности произ­ведений зодчества. Под гармонией при этом понимается настолько со­вершенное сочетание друг с другом всех элементов композиции, что в последней, как полагали в древности, нельзя «ни прибавить, ни уба­вить» ни одной детали без ущерба для целого. Вот почему изучению пропорций в теории архитектуры с древнейших времен до нашего вре­мени уделяется очень большое внимание, ведутся поиски наиболее удачных систем пропорционирования (или гармонизации). Заметим, однако, что далеко не всегда достижение гармонического единства (иначе говоря, совершенной законченности) архитектурной компози­ции считается целью творческого процесса. Нередко композиции строятся как «разомкнутые» системы, допускающие возможность их развития или трансформации по мере надобности. К числу таких сис­тем относятся прежде всего города, непрерывный рост и изменяе­мость которых составляют непременное условие их существования.

С отношениями и пропорциями тесно связаны такие характери­стики архитектурной композиции, как масштабность и масштаб.

Термином «масштабность» обозначают соизмеримость сооруже­ний и организованных архитектурными средствами пространств с фи­гурой человека, друг с другом и с природным окружением.

Масштаб архитектурного сооружения - это особое качество композиции, зависящее от степени обобщения или расчленения ос­новных форм и характера их деталировки. Крупные по отношению к целому членения, лаконизм форм, ясно выраженная соподчиненное™ частей сооружения, обобщенность цвета, четкость ритмического строя - подобные свойства, присущие архитектурной композиции,

вающий возможность перехода от отдельного сооружения к комплек су, ансамблю и, наконец, к городу.

Укажем некоторые примеры композиций разного типа, обратив­шись для этого к архитектуре Петербурга. Так, Летний дворец Петра I

в Летнем саду представляет собой ярко выраженную объемную ком­

позицию, тогда как каждый из четырех фасадов этого здания може

рассматриваться и как плоскостная композиция. Знаменитая ограда Летнего сада, вытянутая вдоль берега Невы,- это композиция ли­нейная. Находящаяся на противоположном берегу колокольня собора Петропавловской крепости, увенчанная шпилем, можем служить примером высотной композиции. Наконец, и Летний сад и комплекс Петропавловской крепости дают нам примеры глубинно-пространст­венной композиции, элементы которой (здания различного назначе­ния, ограда сада, бастионы и стены крепости, скульптуры) определен­ным образом связаны друг с другом в пространстве.

Взаимосвязь архитектурных форм в составе композиции подчиня­ется определенным закономерностям.

Повторение совершенно одинаковых форм устанавливает про­стейшую связь между ними в силу их тождества (таков ряд одинаковых окон на фасаде здания). Небольшое отличие форм друг от друга, почти не нарушающее их сходства, определяется термином «нюанс». Резкое противопоставление форм по их противоположным свойствам приво­дит к возникновению контраста между ними (например, башня Адми­ралтейства в Петербурге контрастно противопоставлена протяжен­ному главному корпусу). Если тождество или нюансные отношения не нарушают статического характера композиции, то контраст становит­ся источником ее остроты, внутренней напряженности.

Использование в композиции неравных отношений (нюанс, кон­траст) позволяет подчеркнуть значимость той или иной формы в сис­теме целого. Выделение одного из элементов композиции по ка­ким-либо свойствам формы в ряду других делает последние подчинен­ными первому. Так, создание в центральной части здания выступа (ри­залита) предопределяет его господствующую композиционную роль по отношению к крыльям (боковым частям). Выявление соподчинен­ное™ частей здания или сооружения способствует упорядоченности его композиции, помогает зрителю уяснить логику ее построения. Та­кая упорядоченность свойственна, как правило, зданиям, являющим­ся памятниками классицизма.

Одним из самых распространенных средств, способствующих объединению форм в композицию, является ритм. Если повторение и чередование родственных форм в составе композиции подчинено оп­ределенным математическим закономерностям, то говорят о наличии ритмического порядка в организации этой композиции (таково чере­дование постепенно уменьшающихся в размерах ярусов древнерус-380

способны придать ей крупный (иначе монументальный, или героиче­ский) масштаб даже в том случае, если абсолютные размеры здания или сооружения невелики. С другой стороны, дробная деталировка, пестрота цветового решения, сложный ритм членений, перегрузка ча­стными архитектурными формами могут «сбить» масштаб сооруже­ния, сделать его мелким, «камерным». В архитектуре существует еще понятие «человеческого масштаба». Этим понятием выражается со­ответствие всего композиционного строя сооружения человеку, раз­мерам его фигуры, возможностям его ориентации в пространстве, что обусловливает особую «теплоту», гуманистический характер архи­тектурных решений.

Наглядно сопоставить разные масштабы позволяют стоящие ря­дом на Университетской набережной в Петербурге здания Академии наук и Кунсткамеры. Несмотря на то, что оба они имеют примерно одинаковые размеры, здание Академии кажется крупнее, монумен­тальнее, чем здание Кунсткамеры, фасад которого имеет дробные чле­нения и пеструю окраску. Это - следствие различия масштабного строя названных сооружений - памятников классицизма и барокко.

Архитектурные членения, играющие важную роль при определе­нии масштабного строя сооружения, весьма разнообразны. Их можно разделить на две группы - вертикальные и горизонтальные. К пер­вым относятся, например, вертикальные элементы ордера, а также лопатки (они похожи на пилястры, но не имеют энтазиса, баз и капи­телей). Расчлененности архитектурных форм по вертикали способст­вуют также ризалиты, которые при небольших размерах по ширине и глубине называются креповками и раскреповками.

Крепованными могут быть и фасады в целом и отдельные их час­ти - например, фронитоны и антаблементы (в последнем случае антаблемент выполняется так, что над колоннами, полуколоннами или пилястрами части антаблемента выступают вперед, а между вер­тикальными элементами ордера отступают назад, совпадая с плоско­стью стены). Горизонтальные членения создаются антаблементами и их частями - фризами, карнизами, а также пофилированными поя­сами и междуэтажными тягами.

Перечисленные элементы могут быть отнесены к числу декора­тивных форм, широко используемых в архитектуре.

Архитектурная декорация (декор) - это система украшений, ко­торыми обогащается композиция здания или сооружения. Декоратив­ные детали, как правило, не выполняют каких-либо полезных функ­ций, но нередко их размещением на фасадах или в интерьерах архитек­тор выделяет узловые точки композиции, тектонически наиболее «на­пряженные» части сооружения и таким образом полнее выявляет свой композиционный замысел. В качестве декоративныхдеталей ши­роко используются элементы ордера, геометрические и растительные 382

орнаменты (например, розетки, пальметки и др.), скульптурные фор­мы (в частности, львиные маски, или маскароны) и т. д. Поверхность фасада могут разнообразить небольшие углубления или выступы - квадратной или прямоугольной формы (ширинки, филенки). Пере­крытия также в декоративных целях снабжаются кессонами, или кас­сетами - квадратными или многоугольными углублениями, нередко с розетками в них, такие перекрытия называются кессонированными (или каптированными). Декорирование архитектурных форм осу­ществляется также средствами живописи, монументальной скульпту­ры, декоративно-прикладного искусства. При решении задач, особен­но значительных по художественной глубине, такое взаимодействие смежных видов искусства перерастает в их синтез. Декоративные час­ти - в виде башенок, шпилей, куполов или иных надстроек над ос­новным массивом сооружения формируют его силуэт. Но силуэт мо­жет создаваться и основными архитектурными формами, выполняю­щими ту или иную функциональную роль. В любом случае силуэт дол­жен быть признан важным элементом композиционного решения, в значительной степени влияющим на эстетическое восприятие произ­ведения зодчества.

Рассмотренные выше приемы членения архитектурных форм и их декорирования, так же как и способы построения самих этих форм, используются для придания архитектурной композиции такого качест­ва, как пластичность. Под пластичностью в архитектуре понимается своего рода скульптурность форм, подчеркнутая их объемным харак­тером. Выявлению архитектурной пластики способствует светотень, возникающая при освещении рельефно обработанных поверхностей и объемов.

Средства и свойства композиции, о которых говорилось выше, ис­пользуются в архитектуре для решения художественных задач, глав­ная из которых - создание архитектурного образа, концентрирую­щего в себе эстетическое и идейно-художественное содержание про­изведения зодчества. Всем строем композиции определяется общая характеристика образа: здание может казаться величественным или грациозным, мрачным или просветленным, строгим или пышным, ла­коничным или многословным. Этот ряд возможных эстетических оце­нок, естественно, не ограничивается перечисленными качествами. Постепенное внимательное изучение композиции может открыть в художественном образе сооружения такие черты, которые остались скрытыми при первом знакомстве с ним. К тому же ясно, что эстетиче­ское содержание конкретного произведения архитектуры (если, ко­нечно, оно не рассчитано на выполнение только элементарных утили­тарных функций и поэтому не претендует на сколько-нибудь сущест­венное художественное значение) обычно бывает богаче той краткой характеристики, которая может быть дана одним словом.

Ландшафтная архитектура на современном этапе всѐ чаще рассматривается как самостоятельный объект научной и проектной деятельности. Это имеет свои положительные и отрицательные стороны. Исторически ландшафтная архитектура формировалась как благоустройство (жилые дворы, сады монастырей), как садово- парковое искусство (дворцы, усадьбы), как элемент монументального искусства (площади и целые города античности), как места рекреации (города-сады, городские парки, скверы), наконец, как крупные природно- рекреационные зоны пригородного, национального, планетарного значения. Дизайн, в свою очередь, имеет локальную задачу – эстетическое совершенство предметной, включая архитектурно-ландшафтной, но не предметно-пространственной среды, как это имеет место в .

Разнообразие форм участия ландшафта в архитектурно-градостроительном процессе, тесная связь ландшафта с предметной областью архитектуры – организации пространства, позволяет и обязывает адаптировать формулу архитектуры сформулированную в Древнем Риме Витрувием (трактат «Десять книг об архитектуре», 1в до н.э.) в виде: «Архитектура = польза + прочность + красота», приемлемой в равной мере и к архитектуре, и к градостроительству. При этом ландшафтная архитектура, несмотря на кажущееся родство с архитектурой, всѐ же ближе тяготеет к градостроительству, поскольку имеет дело с открытыми территориями.

При рассмотрении ландшафта в качестве прерогативы искусства (включая в составе дизайн-проекта), можно, с долей условности, согласиться с мнением, что критерием качества и (пропорциональной) целостности является «видимость» . Однако, с точки зрения той же «видимости», существует принципиальное различие ландшафта, пейзажа и дизайна, во-первых, а в случае признания ландшафта органичным составляющим градостроительства, - мы вообще имеем дело с двумя взаимодействующими шкалами пропорций – функциональной (одновременно – сущностно-структурной) и пространственной (структурно-композиционной). Функциональная структура – главная, градоформирующая, но не всегда является «видимой». Пространственная структура является типологическим «видимым» признаком объекта градостроительства и одновременно объекта ландшафтной архитектуры. Нами рассмотрена принципиальная возможность соотнесения шкал функциональных и пространственных пропорций путѐм использования единого метода анализа и проектирования - модулирования .Общим подходом к анализу разнокачественных (функциональной и пространственной) подсистем городской среды стал механизм соответствия «свойств-требованиям» при различии форм соответствия: «назначения-параметрам» - для первой и «параметров-параметрам» - для второй подсистемы. В дальнейшем для подсистемы «природное пространство», как фундамента ландшафта была предложена методика модульного анализа природного пространства , что рассмотрим ниже, в составе категории «прочность».

Рекреационная ѐмкость и пригодность территории для различных функций – массового отдыха, спорта, туризма, санаториев-курортов и пр. хорошо изучена. Санитарно-гигиенические свойства природных компонентов (рельеф, растительность, акватории), также изучены тщательно, вплоть до способов картографического анализа, бальной оценки отдельных и комплексных качеств ландшафта территории, необходимых для учета в архитектуре и градостроительстве. Имеется опыт сплошного ландшафтного картографирования с выявлением таксации древостоя; типа леса; пространственного размещения растительности, что рекомендуется использоватьпри функциональном зонировании территории . Существуют нормативы и критерии оценки состояния природной среды для целей рекреационного использования и охраны природных комплексов .

Таким образом, категория «польза» (архитектурного ландшафта) объективно существует в двух ипостасях – польза для человека, как способность содействия определѐнным, включая защитным функциям и польза для самой природы – еѐ сохранность и улучшение экологии.

ПРОЧНОСТЬ. Эта категория практически выпадает из поля зрения ландшафтных архитекторов. Чаще всего «Ландшафтная архитектура» трактуется как архитектура открытых пространств, формируемая «…с учетом функциональных, технико-экономических и эстетических требований» , а иногда вообще - только как «..искусство формирования гармоничной среды для человека» . Разумеется, понятие «технико-экономическая прочность» не уместно, когда речь идѐт о ландшафтной архитектуре, а сведение процесса формирования гармоничной среды к искусству (даже к градостроительному) является упрощѐнным.

Нами предложен метод модулирования природного пространства именно для усиления связевой (в отличие от функциональной - в «пользе») прочности в градостроительстве . Суть метода заключается в графическом обобщении форм рельефа, разложении направлений форм на основные и второстепенные в соответствии с задачами планировки, в последующих математических действиях с отобранными направлениями, получении планировочной (модульной) сетки, которая и закладывается в ландшафтно-градостроительную структуру. Прочность будущей планировочной конструкции зависит от точности анализа территории, природного (рельефного) каркаса. Графические и математические операции по анализу рельефа представляют собою законченный цикл – модулирование. Для более детального анализа форм рельефа локальных участков территории необходимо провести очередной (второй, третий) цикл модулирования. Использование метода модулирования природного пространства в проектах новых городов Тольятти и Находка ., а также в предложении для Новой Москвы . Имеется также опыт модулирования почти первозданной природной среды

– территории Кенозерского национального парка . В каждом случае модульность определялась по-разному – масштабом т ориентацией водохранилища (Тольятти), степенью вертикальной расчленѐнности рельефа (Находка), густотой речной сети (Новая Москва), изрезанностью берегов акватории (Кенозера).

КРАСОТА. Эта категория присутствует практически во всех источниках анализа ландшафта, независимо от преобладания естественно-природного или искусственно-архитектурного материала. Красота справедливо связывается с условиями зрительного восприятия человеком. Общеизвестны законы линейной и воздушной перспективы, которыми пользуются при формировании ландшафтных приѐмов. Учитываются также реальные физиологические возможности глаза человека различать форму, структуру, планы, детали, цвет основных природных компонентов (рельеф, растения, акватории), а также малых архитектурных форм, как неотъемлемых составляющих ландшафтной архитектуры.

Предлагается лишь дополнить физиологию, чувственность, психологию восприятия ландшафта научным анализом природных свойств, не только «прочностных», но и композиционных, эстетических. Имеется опыт картографической оценки информационно-эстетического потенциала местности, включая пейзажное разнообразие, уникальность, архитектурно-ландшафтное зонирование, основные композиционные узлы и оси (13). Но результат такого метода больше приемлем для географических, а не для градостроительных целей, поскольку такая красота будет считаться относительно «прочной» лишь для функционального зонирования территории.

Наоборот, при упомянутом выше методе модулирования рельефа наряду с выявлением параметров, характеризующих физические основы взаимосвязей (размерные, однородности), структурные особенности (соподчинѐнности, связности) одновременно выявляются параметры, характеризующие композиционные связи – выразительности, упорядоченности, масштабности. В этом случае ландшафтно-композиционные средства (объемно-пространственная структура, тектоника, масштабность, ритм и метр, контраст и нюанс, симметрия и асимметрия) обеспечивают возможность их применения к планировочной структуре. Иначе говоря, «красота» становится конструктивной или «прочной»

В заключение можно отметить, что складывающийся в последние годы (не без влияния новых общественно-экономических отношений, и одновременно под влиянием клиповости, мультимедийности, эклектичности мышления в искусстве) взгляд на архитектуру и градостроительство (включая его ландшафтную составляющую) как нагипертрофированный дизайн, характеризующийся подменой понятий пользы утилитарностью, стиля модой, композиции конструкторской целесообразностью, красоты иконографическим штампом, а итоговую социальную эффективность коммерческой прибылью. Всѐ это вряд ли является продуктивным. Контрпродуктивно, кстати, предложение новой триады: «архитектура = (наука + техника) х искусство», якобы заменяющей историческую триаду Витрувия (10). На самом деле новая триада есть одно из средств достижения первой, исторической триады, но не еѐ подмена. Посему на повестке всѐ ещѐ стоит проблема системного, для начала попарного изучения компонентов триады (типа «полезная прочность», «прочная полезность», «прочная красота», «красивая прочность» и т.д.) для формирования в итоге единой методологии архитектурно-ландшафтного анализа и проектирования.

Список литературы

1. Архитектурно-ландшафтный дизайн: теория и практика: уч. пособие/под общ. ред. Г.А.Потаева.-2-е изд.- М.:ФОРУМ; МНФРА-М,2015.-320с

2. Базилевич А.М. Влияние функциональных и природных условий на планировочную структуру города. Автореферат дисс. на соискание уч. степени канд архитектуры. М. ХОЗУ Минавтопрома 1978

3. Базилевич А.М. Системный анализ природного пространства в градостроительстве Новосибирск. Известия вузов. Строительство и архитектура 1982, 3

4. Базилевич А.М. Анализ природного пространства для планировки Большой Москвы. Матер. Всер. научной конф. «Архитектура и дизайн в соврем обществе: российский опыт и мировые тенденции». Екатеринбург. 2012г

5. Базилевич А.М. Модулирование природного пространства Кенозерья сб. материалов 1У Всерос. науч. – практ. конф. «Кенозерские чтения – 2009» ФГУ «НП «Кенозерский» Архангельск, 2011.

6. Власов В.Г. Историзм и триада Витрувия как метафора дизайн-проектирования. [Электронный ресурс] /В.Г.Власов//Архитектон: известия вузов.- 2014.- №4.(48).URL:http: //archvuz/ru/2014_4/5

7. Краснощекова Н. С. Формирование природного каркаса в генеральных планах городов.. Учебное пособие для вузов –М.: «Архитектура»-с, 2010

8. Модуль природного пространства и планировка города: обзор. информ. / сост. А.М. Базилевич.- М.: ЦНТИ по граждан. стр-ву и архитектуре, 1983.- Вып.2. – (Архитектура. Район.планировка. Градостр- во).

9. Нехуженко Н.А. Основы ландшафтного проектирования и ландшафтной архитектуры: учебное пособие, 2-е изд., испр. И доп.- СПб: Питер, 2011-192с.; ил.

10. Новиков Ф.А. Феликс Новиков предлагает свою триаду. [электронный ресурс]. http://www.archi.ru/russia/47766/image_large.html?id=133358

11. Сычева А.В. Ландшафтная архитектура. Учебное пособие для ВУЗ-ов М., 4 изд. ОНИКС, 2007. – 87с.:ил.

12. Теодоронский В.С., Боговая И.О. Ландшафтная архитектура. Учебное пособие (дисциплина 250203) – М.:ФОРУМ,2010, 304с

13. Хромов Ю.Б. Ландшафтная архитектура городов Сибири и Европейского Севера. – Л.: Стройиздат. Ленингр. отд., 1987. 200с., ил.

Ещё архитектуру величают застывшей музыкой, у которой вместо нот - линии, черты, переплетения в каменных и деревянных строениях. Её общая красота, разнообразие форм и цветов мало кого оставляет равнодушным: при осмотре то ли Кремля в Москве или Исаакиевского собора в Петербурге, то ли церкви святого Лазаря в Кижах или здания XV-XVII вв. в любой точке России.

Люди восхищаются картинами, ювелирными изделиями, книгами. Но всё это происходит под крышами архитектурных сооружений: храмов и дворцов, выставочных залов и театров, музеев и библиотек.

Архитектура, как и любая сфера деятельности человека, имеет свой язык. В современных условиях он более богат, но в далёком прошлом был гораздо своеобразнее.

Строительное искусство старины стояло на «трёх китах»: прочности, пользе и красоте. «Прочность, польза, красота» — эта великая формула была найдена задолго до образования Древнерусского государства - около 2000 лет назад римским архитектором и инженером Витрувием (2-я пол. I в. до н.э.), на основе обобщения опыта греческого и римского зодчества пришедшим к выводу, что именно эти три понятия в комплексе составляют сущность архитектуры как искусства.

Прочность

Надежность и долговечность постройки зависела от нескольких факторов, но в первую очередь от строительного материала. Для Древней Руси таковым являлось дерево, благо его имелось в изобилии. И только с конца X в. в южных славянских землях появились строения из искусственного творения — широкого и плоского кирпича (плинфа). Первым таким сооружением стала Десятинная церковь в Киеве. Кладка из таких кирпичей крепилась «цементом» того времени — смесью песка, извести и толчёного кирпича.

На севере Руси, в Новгороде, предпочтение отдавалось природному камню - серому валуну. Камень был так прочен, что его практически без обработки использовали для кладки стен. Но для арок по-прежнему применялась плинфа.

При смещении центра Русского государства во Владимиро-Суздальские земли строительные материалы стали обновляться. Наряду с деревянными и из естественного камня постройками, появились храмы и дома из белого камня - отёсанного в прямоугольные формы известняка. Даже стены Московского Кремля времён Дмитрия Донского были выстроены из белого камня. По княжескому велению каждый день снаряжали 4,5 тыс. саней для перевозки этого строительного сырья в Москву, в основном из района нынешнего города Домодедово. Белый камень широко использовался и в последующие годы. Например, в XVIII в. им было облицовано здание Московского университета на Моховой.

Интермедия. В 1474 г. москвичи впали в ужас - случился «трус во граде Москве» (землетрясение). Тряхнуло не шибко, но некоторые незавершённые постройки попросту рухнули. Не устоял и уже возведённый почти до сводов, которые осталось только замкнуть, Успенский собор. Высокая церковно-княжеская комиссия с привлечением московских и псковских зодчих выявила корень зла: раствор «не клеил»; архитекторами были допущены конструктивные просчёты (лестницу встроили в одну из стен, что её сильно ослабило). Иван III принимает решение обратиться за советом к специалистам из стран с богатой архитектурной традицией.

В Москву, на жалованье в 10 руб. в месяц, прибыл Аристотель Фьораванти. Русских каменщиков похвалил за гладкую кладку, поругал «неклеевитую» известь и камень, рыхловатый для крупных сооружений. С его лёгкой руки на Руси появился новый строительный материал - компактный, небольших размеров кирпич. Его изготовление происходило прямо на месте возведения зданий, что было удобно и выгодно. Первый кирпичный заводик появился в с. Калитникове (неподалеку от Андроникова монастыря, что на левом берегу р. Яузы).

Интермедия. Когда Фьораванти, обновивший Успенский собор и завершивший строительство Благовещенского собора, выполнив условия договора, собрался вернуться домой, Иван III, не желая отпускать знатного мастера, приказал: «На чепь его, на чепь!» и отобрал у него весь заработок. Архитектор перешёл на службу к князю: участвовал в походах московского войска в качестве военного инженера.

Прочность постройки зависела также от конструкции и фундамента. Основой конструкции каменных сооружений являлись стены, арки, купола, своды. Купола и своды поддерживали арки на прочных столбах. (В Софийском соборе в Киеве насчитывается более 40 внутренних опор).

Наиболее подходящим материалом для фундамента служил белый камень. Стены Московского Кремля, выстроенные из красного кирпича (1485-1495 гг.), покоятся на фундаменте из белого камня до настоящего времени.

Польза

Дома строились для проживания, крепости - для защиты от врагов, церкви - для моления. Формы и размеры строений не могли быть одинаковыми, поскольку предназначались для различных функций. В избах (истбах) жили простые люди, которые в силу своего социального положения не могли построить для своих семей хоромины. В их жилье просматривались простота и удобства: для работы по хозяйству, свершения трапез, сна. В северных весях они строились из самых толстых брёвен - какие только срубить, дотащить и поднять было можно. Дворец (терем), учитывая возможности проживавших в нём знатных хозяев (князь, боярин, чиновник), был и просторен, и с ещё более прочными стенами - хозяев могли подстерегать опасности со стороны внешних и внутренних врагов.

Пользу строений в значительной мере определяли климатические условия проживания людей. Внешнее и внутреннее обустройство жилища зависело от того, как крепка морозами зима, насколько дождлива осень, как знойно лето. Из-за лютых морозов даже церкви возводились двух типов: летние - просторные, без отопления; зимние - отапливаемые печами, но небольших размеров.

Храмы строились таким образом, чтобы в дневное время в них было светло. Этому способствовали купола, каждый из которых опирался на барабан цилиндрической формы с окнами. Причем купола (образ неба) ставились на разном по высоте уровне, чтобы, независимо от местонахождения солнца, они не затеняли друг друга. Так, обратив сегодня взор на собор Василия Блаженного в Москве, мы видим красоты необыкновенной композицию из пирамид разной величины и высоты: восемь башнеобразных храмов окружили главный.

Легенда. Когда мастера построили Покровский собор, названный в честь юродивого Василия Блаженного, Иван IV убоялся, что такое же чудное строение может быть возведено где-то в другом месте, - ему хотелось, чтобы такое великолепие имелось только в Москве.

И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!
(Д. Кедрин)

(Ныне существующие пристройки к собору Василия Блаженного были сделаны позднее, что нарушило классическую композицию.)

По религиозным представлениям здание церкви олицетворяло собою космос, где купола и своды символизировали небо, а стены и столбы - землю.

Интермедия. Количество куполов имело символический смысл: 2 - проявление божественного и человеческого начал в Христе; 3 - сущность Бога (Отец, Сын и Святой Дух); 5 - Христос и четыре евангелиста; 13 - Христос и двенадцать апостолов.

Красота

Первые «два кита» архитектуры, прочность и польза, длительное время превалировали над третьим — красотой, включающей композиции, пропорции, внешнее убранство, силуэт и цвет.

Есть архитектура как часть объектов производства, материальных средств существования общества и т.д. - это область материальной культуры. Есть архитектура как вид искусства. Это когда в ней отражена духовная культура, выражающая в художественных образах общественные идеи, эстетически формирующая окружающие человека объекты.

Красота в архитектуре больше была заметна в православных храмах. Причём, красивость обнаруживается как в многосложных церковных комплексах (например, храмах Святой Софии в Новгороде и Киеве), так и в небольших, небогатых внешним убранством, с незатейливыми композициями (например, церковь Покрова на Нерли). Взгляд человека восхищают те храмы, которым присущи правильно найденные архитекторами пропорции - ширина и высота, соотношение отдельных частей храма и всего комплекса и т.д. Должным образом выбранные пропорции - это тот фактор, который обеспечивает большинству церквей легкость и изящество. Многие церкви, например, Дмитриевский собор во Владимире (XII в.), восхищают убранством стен снаружи - многочисленными разноцветными скульптурными изображениями. Такие «настенные ковры» радуют нарядностью, придают человеку праздничное настроение.

Не оставляет человека равнодушным форма храмов. Главки церквей имеют луковичную форму, напоминающую силуэт пламени свечи в тихую погоду. Восхищают получившие распространение с XVI в. Храмы шатрового типа (церковь Вознесения в Коломенском), напоминающие устремленную ввысь современную космическую ракету.

Многое в архитектуре определялось цветом. Богатство цветов, например, храмов постепенно менялось: от чисто белых стен через красно-белые до многоцветных. В росписях и украшениях стен стали использоваться изразцы (цветная плитка).

Архитектурные сооружения, созданные на Руси в Древние и Средние века, убедительны своей прочностью, неизменны в полезности, неповторимы красотой. Они и в наше время продолжают жить своей жизнью, что позволяет отнести их к вечным ценностям.

Александр СТЕПАНИЩЕВ

С глубокой древности людей интересовала не только практика, по и теория строительной деятельности. Этому были посвящены различные сочинения, которые подытоживали опыт строительного искусства своего времени. Особенно много таких работ появилось и период расцвета человеческой мысли - в эпоху Возрождения . В них в той или иной форме осмыслена сущность архитектуры, не утратившей своего значенияи и сегодня. Выдающийся архитектор XVI в. Палладио Андреа писал: "...В каждой постройке должны быть соблюдены... три вещи, без которых ни одно здание не может заслужить одобрения: это польза и удобство, долговечность, красота ; ибо невозможно было бы назвать совершенным здание хотя бы и полезное, но недолговечное, равно как и такое, которое служит долго, но неудобно, или же то, что имеет одно и другое, но лишено всякой прелести. Удобство получится тогда, когда каждой части будет дано подходящее место и достаточное пространство... Чтобы достигнуть долговечности, необходимо стены делать по отвесу... с хорошим прочным фундаментом... Красота явится результатом красивой формы и соответствия целого частям, частей между собой и также частей целому..."

Итак, польза, прочность, красота :

Говорить об архитектуре, оценивать сооружения разных эпох и народов, понимать существо и смысл содеянного человечеством невозможно без раскрытия содержания этой классической формулы зодчества. Сменяются эпохи, архитектурные стили, изменяется материал, из которого выполняются сооружения, но эти три качества остаются непременными для каждой постройки, претендующей называться произведением архитектуры.

Прочность является непременным условием для сооружений, так как их разрушение угрожает жизни людей и наносит материальный ущерб обществу. От прочности зданий зависит и их долговечность. Поскольку возведение здании и сооружений требует больших материальных затрат, срок службы их должен быть столь длительным, как того требует экономика их эксплуатации.

Польза и красота - тема, которая не перестает па протяжении веков привлекать внимание теоретиков искусства. Признавая взаимосвязь этих двух качеств, они высказывают противоположные точки зрения.

"Красота возникает на основе пользы",-утверждают одни.

"Красота рождается на основе бесполезного",- возражают другие.

Вот несколько высказываний сторонников первой точки зрения.

"Дома строятся для того, чтобы в них жить, а не для того, чтобы ими любоваться",- считал английский философ XVI в. Ф. Бэкон .

"Форма, которую невозможно объяснить, никогда не будет красивой",- утверждал французский историк архитектуры XIX. в. Виоле ле Дюк .

"То, что хорошо функционирует, также хорошо выглядит",- провозгласил в начале XX в. немецкий архитектор Б. Тауг .

Вот противоположная точка зрения.

"По-настоящему прекрасным является только то, что ничему не служит",- утверждал французский писатель XIX в. Т. Готье .

В самом дело, разве гигантский размер и геометрия пирамид Египта, абсолютно но нужные для захоронения одного чоловека (даже фараона), не придают им необыкновенную выразительность?

Разве ряд колонн, окружающий собственно здание (целлу) древнегреческого храма и являющийся чистейшей декорацией, не придает этому сооружению скульптурную пластичность и особое изящество?

Разве восьмиколонный портик фасада Большого театра в Москве, шпиль Петропавловской крепости в Ленинграде и колоннада собора Святого Петра в Риме - все эти функционально бесполезные элементы - не придают перечисленным сооружениям прекрасный неповторимый облик?

Итак, две противоположные точки зрения. А где жe истина?

Вот здесь и возникает необходимость ввести понятие целесообразности . Оно более широкое и емкое, может включать в себя понятия как утилитарно полезного, так и утилитарно бесполезного. Итак, целесообразное - это полезное, отнесенное к определенной цели. История убедительно показывает, что архитектура имеет дело не с пользой, а с целесообразностью, то есть с пользой, отнесенной к определенной цели.

Строить гигантскую пирамиду для захоронения одного человека бессмысленно (бесполезно), но Целесообразно с идеологической точки зрения (прославление власти фараонов).

Знаменитые деревянные церкви на русском Севере имеют наружный объем значительно больший, чем это утилитарно необходимо для размещения молящихся в здании. Однако этот "божий дом" в силу своего назначения должен был быть виден издалека и доминировать над окружающей местностью. В этом заключалось целесообразность объемно-пространственного решения.

В лучших творениях архитектуры разных времен целесообразность и красота являли собой выразительный худоственный образ. Он необъяснимо воздействует на наши чувства, делая красоту сооружения не холодной абстракцией, а прекрасной реальностью, доставляющей радость людям. "Красота - капитал, который платит проценты всякий раз, как мы бросаем на нее взгляд",- говорил французский архитектор О. Перре .

В классической формуле зодчества "польза, прочность, красота" содержится важнейший принцип единства утилитарной и художественной сторон архитектуры. Правильное понимание этого принципа имеет решающее значение для творческой деятельности архитектора. Умение диалектически применить его в своем творчестве составляет одну из важнейших задач архитектуры.

Конец XIX и начало XX в. были периодом расцвета стиля "модерн" в искусстве. В архитектуру этот стиль принес обилие всякого рода бесполезных пышных и вычурных украшений (орнаменты, лепнина и т. п.). Архитекторы - противники "модерна" противопоставили этому стилю культ пользы. Они объявили войну утилитарно бесполезному, защищая только голую пользу в архитектуре. Австрийский архитектор Лоос выступил в начале века со статьей, которая недвусмысленно называлась "Орнамент и преступление".

В борьбе двух направлений, как часто бывает, не обошлось без крайностей. В 20-е годы в архитектуре появилась теория: красота есть следствие утилитарной пользы, красота возникает сама собой, если в здании все абсолютно полезно. Иными словами, ничего не должно быть бесполезно, все должно быть разумно, экономично, функционально оправдано. В разных странах эта теория получила различные названия: функционализм, конструктивизм, рационализм . С тех пор теория утилитарной пользы наиболее авторитетна. Однако и здесь не обошлось без украшательства "абсолютно полезными" элементами, которые зачастую были не только не полезны, но и вовсе не нужны (огромные стеклянные поверхности, лоджии, фальшивые конструкции и т. п.).

Многие считают, что красота стоит денег и что, следовательно, строить красиво - значит строить дорого. Что можно сказать по данному поводу? - И да, и нет.

Римский император Калигула строил мраморные конюшни и ясли из слоновой кости. Но так ли уж нужны эти дорогостоящие материалы для подобных сооружений? Безусловно нет. Здесь красота - это расточительство.

Исаакиевский собор в Петербурге - одно из немногих зданий в истории русской архитектуры, где в большом количестве применены полированный гранит, мозаичные и живописные панно, резьба по дереву, позолота, мрамор и т. п. Однако если учесть, что собор был задуман как главный храм Российской империи, призванный своим обликом олицетворять ее богатство и могущество, то все колоссальные затраты человеческого труда и материальных средств можно считать оправданными с точки зрения своего времени.

А вот пример достижения величия, красоты и изящества совершенно иными, более скромными средствами: Колонный зал Дома союзов в Москве (бывшее Дворянское собрание) - произведение архитектора Казакова. Своеобразную прелесть и запоминающийся облик придают залу огромные колонны, расположенные по его периметру. Но мало кто знает, что колонны изготовлены... из нескольких бревен, связанных между собою проволокой и покрытых полированной штукатуркой.

Аккуратно выложенная стена из красного кирпича с небольшим количеством белокаменных деталей - вот та скромная палитра, с помощью которой русские мастера создавали замечательные произведения архитектуры.

А суровая красота необработанного бетона! Впервые ее "открыл" французский архитектор О. Перре при постройке собора в 20-х годах нашего столетия. Будучи ограничен в средствах, отпущенных на строительство, архитектор решил оставить неоштукатуренными бетонные стены здания. И стены со следами досок опалубки и наплывами бетона вдруг приобрели особую художественную выразительность, открыли новые, неизвестные ранее декоративные возможности бетонной поверхности. Так мастерство архитектора превратило утилитарную выгоду в духовную, иными словами, пользу в красоту. Впоследствии этот прием получил достаточно широкое применение в архитектурной практике, например в постройках французского архитектора Ле Корбюзье , а также в интерьере зала заседаний и конгрессов комплекса ЮНЕСКО в Париже.

Так архитектурная практика наглядно показывает, что красота сооружения не обязательно связана с его высокой стоимостью, хотя любое строительство вообще требует значительных материальных (в том числе и финансовых) затрат. Строить красиво и строить дорого - это не одно и то же. В природе, конечно, существуют дорогие и дешевые по стоимости строительные и отделочные материалы, однако красоту сооружения создает в конечном счете талант художника, талант мастера, нашедшие свое выражение в деятельности архитектора.